Ноэль была в синяках и все время плакала. Но ее решимости хватило ненадолго. Спустя две ночи он позвонил, и она умчалась к нему, подхватив тебя, всю закутанную в одеяло. Тебе тогда не исполнилось и года. Я никогда не могла понять, как женщина может допустить, чтобы мужчина бил ее.

- Я тоже не могла этого понять. Я пыталась поговорить с ней, тетя Амабель, действительно пыталась, но она не стала слушать. А что говорили бабушка с дедушкой?

Амабель пожала плечами, вспоминая, как отец в ужасе смотрел на прекрасную Ноэль, раздумывая, что же ему, черт подери, делать, если скандальная история о том, что его зять Эймори Сент-Джон избивает свою жену, просочится в газеты? Мать тоже не заботила судьба Ноэль. Она тоже не хотела, чтобы обо всем пронюхала пресса, потому что это повредит репутации семьи.

- Они не из тех, кого можно назвать по-настоящему заботливыми родителями, Салли. Они делали вид, будто не знали, что твой отец бьет маму. Они смотрели на Ноэль, видели все эти синяки, но не хотели ничего признавать. Они заявляли, что она не должна так лгать им. Было больно смотреть, как мама спорила с ними, умоляла помочь, она выглядела ужасно.

Но потом он позвонил, и она повела себя так, словно ничего не случилось. И знаешь, что я тебе скажу, Салли? Мои родители, когда она уехала, почувствовали громадное облегчение. Если бы она оставила твоего отца, то стала бы для них неудачницей, камнем на шее. А пока Ноэль живет с ним - она любимая дочь, их гордость. Скажи, ты видела хоть когда-нибудь своих бабушку и дедушку?

- Три раза в год. О Господи, тетя Амабель, я его ненавидела, но сейчас...

- Сейчас ты боишься, что тебя разыскивает полиция. Не волнуйся, детка, в этом гриме тебя бы никто не узнал.

"Он узнал бы, - подумала Салли, - мгновенно узнал бы".

- Надеюсь, что нет, - сказала она вслух. - Как вы думаете, здесь мне тоже нужно носить этот дурацкий черный парик?

- Нет, я бы не стала беспокоиться. Ты моя племянница - ни больше ни меньше. Телевизор здесь никто не смотрит, не считая Тельмы Неттро, которая держит маленькую гостиницу "Ночлег и завтрак". А она так стара, что я даже не уверена, способна ли она разглядеть экран. Хотя слышать-то она способна, это я знаю наверняка. Так что не возись с париком и с контактными линзами. Не стоит беспокоиться. Мы только воспользуемся твоей фамилией по мужу. Здесь ты будешь Салли Брэйнерд.

- Амабель, я не могу пользоваться этим именем.

- Что ж, тогда используем девичью фамилию - Салли Сент-Джон. И не переживай, что кто-то может связать тебя с покойным отцом. Как я уже говорила, жителей Коува нисколько не интересует, что происходит за пределами города. Что же касается остальных, то, поскольку здесь никто не бывает...

- Кроме тех, кто хочет попробовать "Лучшее в мире мороженое". Мне понравилась вывеска на развилке шоссе с нарисованным огромным шоколадным рожком. Ее видно за милю, а к тому времени, когда ты до нее доедешь, рот будет полон слюной. Это ведь вы ее нарисовали, Амабель?

- Конечно. И ты права. Многие покупатели рассказывают, что увидели вывеску издали, и когда доехали до развилки, машина сама развернулась в строну Коува. Мы делаем мороженое по рецепту Хелен Китон, который ей передала ее бабушка. Магазин мороженого был когда-то часовней при морге Ральфа Китона. Мы сообща решили, что поскольку у нас уже есть церковь, то ни к чему иметь еще и часовню. - Амабель помолчала, предаваясь воспоминаниям, и улыбнулась.

- Поначалу мы хранили мороженое в гробах, наполненных льдом. Чтобы сделать такое количество мороженого, нам понадобились все морозилки во всех холодильниках этого города.

- Не могу дождаться, когда попробую его. Боже мой, я помню время, когда этот городок не представлял собой ничего особенного - в тот единственный раз, когда я здесь была. Помните? Я была тогда совсем ребенком.

- Я помню. Ты была прелестна. Салли улыбнулась едва-едва, но и это было уже хорошо. Встряхнув головой, она сказала:

- Насколько я помню, городок был когда-то ветхим, убогим - ни следа краски ни на одном доме, с некоторых зданий свисают полуотвалившиеся доски, а на улицах выбоины в мой тогдашний рост. Теперь-то он выглядит чудесно - такой чистый, аккуратный, просто очаровательный...

- Да, ты права. У нас произошло много приятных перемен. Так вот, вернемся к мороженому. Как-то Хелен Китон рассказала о рецепте мороженого, доставшемся ей от бабушки. И к празднику Четвертого июля "День независимости США." - Господи, в этом июле будет уже четыре года с того дня! - мы открыли магазин "Лучшее в мире мороженое". Никогда не забуду, как все мужчины дружно высмеяли нашу затею, заявив, что это - пустое дело. Что ж, мы им показали!

- Если городок стал теперь таким красивым именно благодаря магазину "Лучшее в мире мороженое", то, возможно, Хелен Китон стоит выставить свою кандидатуру в президенты?

- Может быть. Хочешь бутерброд с ветчиной, малышка? Бутерброд с ветчиной, - мысленно повторила Салли.

- С майонезом? С настоящим, а не с этим обезжиренным заменителем?

- С настоящим майонезом.

- На настоящем белом хлебе, а не на зерновом из семи видов злаков с четырнадцатью витаминами?

- На простом белом хлебе.

- Это просто великолепно, Амабель! Вы уверены, что меня никто не узнает?

- Ни единая душа.

Пока Салли ела бутерброд, они смотрели национальную программу новостей. Телевизор был маленький, черно-белый и показывал довольно плохо. Не прошло и пяти минут, как сердце Салли снова учащенно забилось. "Эймори Дэвидсон Сент-Джон, бывший командир военно-морского флота, был похоронен сегодня на Арлингтонском национальном кладбище. Вдову покойного, Ноэль Сент-Джон, сопровождал ее зять. Скотт Брэйнерд, адвокат, тесно сотрудничавший с Эймори Сент-Джоном. Мистер Брэйнерд - старший юрисконсульт "Транскон Интернэшнл". Дочь покойного, Сьюзен Сент- Джон, на похоронах не присутствовала".

Амабель мало что знала о Скотте Брэйнерде. Она никогда с ним не встречалась, ни разу не разговаривала - до того случая, когда однажды позвонила сестре и Скотт взял трубку. Он представился и поинтересовался, кто говорит. Амабель ответила - а почему бы и нет? Она попросила его передать Ноэль, чтобы та перезвонила. Но Ноэль не позвонила, да Амабель на это и не рассчитывала. Если бы от этого звонка зависела жизнь Ноэль - тогда, конечно, другое дело, она бы пулей подлетела к телефону. Но в этот раз Ноэль не позвонила. Интересно, приходит ли ей в голову, что Салли может быть здесь? Может это заставить ее позвонить? Трудно сказать. На самом деле сейчас это и не имеет значения.

Амабель протянула руку и накрыла тонкие пальцы племянницы своими. Она посмотрела туда, где когда-то было обручальное кольцо, но теперь вместо него осталась лишь тонкая отметина, полоска бледной кожи. На миг она задумалась, стоит ли рассказывать Салли, что однажды она говорила сee мужем. Нет, не сейчас. А может быть, никогда, Пусть девочка немного отдохнет. Будем надеяться, что на это есть время, хотя с уверенностью сказать нельзя. Честно говоря, если бы смогла, Амабель отделалась бы от Салли в ту же минуту, услала бы ее подальше отсюда, прежде чем...

Нет, не надо об этом думать. На самом деле у нее просто нет выбора. Все образуется. Да и что такого, если Скотт Брэйнерд действительно обнаружит, что его жена скрывается в Коуве? В результате Амабель так ничего и не сказала, просто погладила руку племянницы.

- Я ужасно устала, Амабель.

- Уверена, что так оно и есть.

Амабель проводила ее в гостевую спальню и заботливо укрыла одеялом, словно Салли была ее малышкой. В комнате было так тихо, спокойно, очень спокойно. Через несколько минут Салли уже уснула. А еще через несколько - застонав во сне, заворочалась под одеялом... В комнате было очень много дневного света, он лился сквозь широкие окна, которые выходили на безупречно ровную лужайку с газоном, протянувшуюся на добрую отню ярдов до самого края дубовой рощи. Ее ввели туда двое мужчин, подталкивая вперед, так, что она чуть не падала на колени. Положив свои ручищи ей на плечи, они заставили ее сесть у его рабочего стола. Он улыбался ей в лицо, но не сказал ни слова, пока те двое не вышли, тихо притворив за собой дверь. Потом сказал, тыча в нее пальцем:

- Ты жалко выглядишь в этих серых тряпках, Салли! А волосы! Ты только взгляни на них: все спутаны! Ты даже не потрудилась накраситься в честь встречи со мной, лицо без макияжа, на губах - ни следа помады! В следующий раз придется попросить, чтобы они как-то занялись тобой перед тем, как приводить ко мне.

Она слышала каждое слово и всякий раз чувствовала боль, которую он намеренно старался ей причинить. Но понимание быстро угасло, сменившись безучастностью. Она только слегка пожала плечами, совсем чуть-чуть, ведь так трудно заставить свои плечи подняться и опуститься, чтобы изобразить этот жест.

- Ты пробыла со мной уже почти неделю, Салли, но тебе ничуть не стало лучше. Ты по-прежнему страдаешь манией преследования. Если ты слишком глупа, чтобы понять значение этих слов, что ж, придется сказать попроще. Ты - сумасшедшая, Салли, просто чокнутая, и такой останешься. Для тебя не существует лекарства. А теперь, уж если мне придется смотреть на твою физиономию еще какое-то время, отчего бы тебе по крайней мере не произнести что-нибудь? Может, даже споешь маленькую песенку, хотя бы ту, что ты обычно напевала в душе? Да, я знаю, что ты пела под душем. Так как? Странно. Хотя ее сознание больше не воспринимало смысл, все же неприкрытая злоба, откровенная жестокость задели за живое. Каким-то образом ей удалось приподняться, наклониться вперед и плюнуть ему в лицо.

Он выскочил из-за стола, вытирая лицо рукой. Рывком подняв Салли на ноги, он ударил ее так сильно, что она покачнулась и рухнула на пол. В тот же миг дверь распахнулась и в комнату влетели те двое, что притащили ее сюда. Интересно, они пекутся о его безопасности? Салли слышала, как он сказал:

- Она плюнула в меня, а потом набросилась. Принесите мне три миллиграмма халдола. На этот раз никаких пилюль. Нужно слегка успокоить нашу бедняжку!

Нет! Она знала, что, если они дадут ей еще хоть немного этой гадости, она умрет. Она это знала, знала... Собрав все силы, Салли, пошатываясь, поднялась на ноги. Подбежала к широкому окну. Слыша за спиной крики, она бросилась прямо в стекло. На мгновение взлетела, воспарила, стряхивая с себя осколки стекла, взвиваясь все выше над прекрасной лужайкой, улетая прочь от него, от всех ужасов, связанных и с ним, и с тим местом. Потом она уже больше не летела. Она слышала визг и осознала, что это визжит она сама. Салли почувствовала, как боль наваливается на нее, давит, тянет вниз, все ниже и ниже, пока не темнота и прекрасное Ничто...

***

Но крик не прекращался. Как же так?! Она не может кричать, она же без сознания! Следующий крик заставил ее мгновенно проснуться. Девушка приподнялась на кровати и напряженно прислушалась. Кричали здесь, в доме Амабель, а вовсе не в ее сне. Салли не шевелилась, только ждала и ждала... Кот? Нет, это был человеческий голос, крик боли - уж ей ли не знать! Бог свидетель, за последний год она наслушалась этого достаточно. Кто же это? Амабель? Накануне вечером тетушка уложила ее еще в девять часов, положив сверху целых три одеяла, двигаться не хотелось, но Салли заставила себя выбраться из теплой постели. В маленькой комнате для гостей было холодно, как в холодильнике. У Салли не было халата, только длинная фланелевая ночная рубашка. Скотт терпеть не мог ее ночные рубашки, он ненавидел... нет, к черту Скотта, не надо о нем думать! На самом деле он для нее ничего не значит, уже давно перестал значить.

В кромешной тьме Салли с трудом нашла дорогу к двери и, осторожно толкнув, открыла ее. В узком коридоре царила такая же темнота. Салли подождала немного, потом еще немного, не желая услышать этот крик, но чувствуя, что ей придется его услышать. И точно, снова раздался этот ужасный вопль. Может, в нем прозвучало удивление, сейчас она не могла бы сказать с уверенностью. Ступая по полу в одних носках, она двинулась в сторону спальни Амабель. Снова послышался крик, Салли споткнулась и опрокинула столик. Кричали снаружи, она была в этом уверена. Это не Амабель, слава Богу, с ней все в порядке. Тетя, наверное, знает, что предпринять. Что же это было? Салли потерла ушибленное бедро и поставила столик на прежнее место у стены. Вдруг дверь в спальню Амабель внезапно распахнулась.

- Что происходит? Салли, это ты?

- Я, Амабель, - прошептала Салли.

- Я услышала, как кто-то кричал, и подумала, что это вы. Что это? - Я ничего не слышала. Возвращайся в кровать, дорогая. Наверное, ты видела дурной сон, и поэтому тебе послышалось. Господи, ты белая как полотно. Тебе действительно снились кошмары?

Салли кивнула, потому что так оно и было. Но ведь крик звучал несколько раз, снова и снова, он не мог быть частью ее сновидения. Ее кошмар - это воспоминания, которые она ненавидела, но ничего не могла поделать с ними. Они всегда приходили к ней во сне, когда она была против них бессильна.

- Иди в кровать. Бедная девочка, ты вся дрожишь, как осенний лист, ложись скорее.

- Но я слышала крик дважды. Сначала мне показалось, что это вы, но потом я поняла, что кричат на улице.

- Нет, детка, на улице никого нет. Ты так устала, за последние несколько дней произошло столько всякого, что я бы не удивилась, если бы ты услышала "Роллинг Стоунз", орущих на предельной мощности своих легких. Это был всего лишь ночной кошмар, не более того. Не забывай, дорогая, что мы в Коуве. Здесь никогда ничего не случается. Если ты и вправду что-то слышала, то, поверь мне, это был ветер. Возвращайся в постель.

Салли вернулась к себе. Она лежала, но не могла расслабиться и напряженно ждала. Ей было так холодно, что она даже подумала: интересно, замерзнут ли слезы на щеках, если она заплачет. Она готова была поклясться, что услышала, как тихо открылась и закрылась дверь, но ей не хватило духу встать и посмотреть, в чем дело. Она было расслабилась, но потом снова одеревенела в предчувствии проклятого крика. Но криков больше не было. Возможно, Амабель и права. Салли была совершенно измотана, а крик во сне был жутким и до ужаса реальным. А может, она и впрямь ненормальная - параноик, шизофреник, психопатка... Они называли ее чем-то в этом роде. Интересно, если бы она воочию увидела человека, который действительно кричал, это тоже было бы галлюцинацией? Плодом ее воображения? Не исключено. Нет, сейчас она не станет об этом думать, это слишком больно. Под утро она наконец уснула и на этот раз без снов.

2011-8-12 10:12