Все египтянки стремились походить на Нефертити, чье имя переводилось, как «Прекрасная пришла». Царица поддерживала свой престиж первой красавицы земли Кемет (древнее название Египта — «Черная земля») немалым количеством косметических средств: маски, мази, очищающие и питающие кожу бальзамы, декоративная косметика — белила, румяна, сурьма, тени для век, помада...
Косметология достигла небывалого подъема еще в эпоху Древнего царства: Шеш, мать Туты, второго царя первой династии фараонов, изобрела превосходное средство для ращения волос. Впоследствии стали популярны парики — из шерсти, натуральных волос и даже сушеных водорослей, а свои прекрасные смоляные локоны дамы предпочитали сбривать. Последовательницы Шеш уделяли большое внимание совершенствованию красок и притираний — туалетные столики модниц изобиловали смягчающими мазями, алебастровыми пудреницами и баночками с краской для ногтей. Туалетный ящичек одной из цариц, пролежавший в земле 4000 лет, содержал около ста предметов.
Особым вниманием пользовались глаза: знаменитый «лотосовидный» контур глаза и изгиб брови, «что подобен крылу ласточки», специальные прислужницы создавали с помощью иглы из слоновой кости — этому искусству приходилось подолгу учиться. Вначале «стрелки» у глаз делались вовсе не для красоты! Это была всего лишь защита от назойливых насекомых — запах краски отпугивал их, и они не лезли в глаза. Поэтому глаза и брови подводили не только женщины, но и мужчины. Сперва это делали зеленой краской — черную сурьму стали употреблять гораздо позже. Заодно черная подводка поглощала слишком яркие солнечные лучи. Черный контур вокруг глаз до сих пор популярен на Востоке. Притом не только глаз красавицы, но и глаз кошки — самого зоркого хищника — обведен черной каемочкой. И в наши дни некоторые племена верят, что через глаз ягуара можно увидеть будущее, узнать время, найти ворота в ад. Магическое воздействие кошачьего взгляда переносилось на взгляд женский. Получается, что глядя в прекрасные глаза возлюбленной, можно получить информацию, словно в Интернете.
Красота стала целью и даром, искусством и природой женщины. Кроме румян и белил египтянки наносили голубоватый рисунок кровеносных сосудов на лицо и кисти рук, чтобы кожа выглядела светлее и тоньше. Первые депиляторы — воск и щипчики — избавляли модницу от лишних волосков, чтобы любой участок тела был гладким и блестящим, словно жемчужина. Из Индии, Китая и Японии привозились экстракты из растений, благовония, мирра, амбра, тубероза и... пижма (верное средство для поддержания хрупкого телосложения, подобного фигуре Нефертити). Персия поставляла пахучее масло «Розы Шираза», розовую воду и миндальное молочко.
Красивым во все времена считалось редкое, уникальное. Тот тип внешности, которого здесь и сейчас было более чем достаточно, вечно оказывался чем-то нехорош. А что поделать? И мужское, и женское воображение работало, усложняло свои фантазии, требовало экзотических, небывалых форм. Женщины всегда хотели выглядеть иначе, чем требовали условия жизни: там, где много солнца, предпочитали белокожих, а в северных странах мечтали о жгучих черных глазах и смоляных кудрях.
И в Египте, и в Риме загар был не в почете, как и везде, где слишком много солнца. Оно придает пикантную яркость бледным созданиям севера, но скоро убивает недолговечную красоту южных цветов и женщин. Инстинктивно жительницы юга и сегодня прячут лицо и тело от палящих лучей, несущих любимый туристами загар. На счету южанок, спасающих себя от иссушающего ультрафиолета и преждевременных морщин, множество изобретений: помимо складных зонтиков их кожу оберегали кремы из хлебного мякиша и молока, мыло из козьего жира и пепла букового дерева. А римская императрица Поппея во все поездки брала с собой 500 (!) ослиц, в молоке которых купалась ежедневно. Кроме молока для сохранения белой, нежной кожи использовались очень сложные составы: смоляные ядра финиковых орехов, смешанные с растертыми лепестками роз и — о ужас! — навозом крокодила.
К ослепительно белой коже, которую много веков считали непременным условием красоты, очень идет макияж. Поэтому женщины Древнего Рима любили подводить глаза, белились и румянились, что вызывало большое недовольство их отцов и мужей. Сенат постоянно обсуждал вопрос: не запретить ли женщинам Рима краситься? Интересно, как бы отреагировали сегодняшние красавицы на попытку Госдумы парочкой указов вернуть россиянкам «естественный облик»? А вот, например, красавицы античной эпохи просто игнорировали мужское возмущение, зная, что в душе каждый римский муж хочет видеть римскую жену (и не только свою!) красивой. В Древнем Риме процветала торговля киноварью — красной краской, — ее делали из морского мха и красили не только щеки, но и под глазами, чтобы выглядеть свежее. Немало внимания уделялось красоте улыбки: зубы чистили специальным порошком и даже заменяли искусственными.
Но вот что любопытно: в те времена, когда Восток пускался во все тяжкие, ухаживая за лицом и телом, Европа пребывала во тьме невежества по части не только косметики, но и гигиены. Так продолжалось веками. Еще при «короле-солнце» Людовике XIV в XVII столетии вместо мытья — в ванне, бане, тазу, ну хотя бы в реке! — употреблялся одеколон, которым споласкивали руки и лицо. У Марии-Антуанетты имелась серебряная ванна, но королева ею пользовалась не чаще 3-4 раз в год. Король же мылся только по весне. Его придворные были не чистоплотнее. Несмотря на эту антисанитарию, красота и здесь, в неароматной Европе, стала божественным даром, который хотелось получить — или хотя бы симулировать!
Косметические средства европейцами в основном вывозились с Востока и применялись потом безо всякой меры и вкуса. Духи, пудра и помада, нанесенные в огромных количествах, скрывали запах годами не мытого тела и нездоровую, покрытую угрями и оспинами кожу, парики из покупных женских волос — рано поредевшую шевелюру. Многие даже обривались наголо, чтобы удобнее было носить парики. Натуральные волосы стоили очень дорого, и многие бедные девушки лишались кос, но взамен приобретали целое приданое. Особенно, как всегда, ценились блондинки. Светлых париков не хватало, тогда начали пудрить темные волосы, придавая им белый и серебристо-пепельный цвет. Если на пудру не хватало денег, пудрились мукой, но тогда моднице (или моднику) приходилось беречь прическу от дождичка, иначе куафюра покрывалась слоем крутого теста — хоть сейчас на спагетти! Вероятно, тогда и появилось выражение о «лапше на ушах».
Большие проблемы вызывало отсутствие «Дирола» с ксилитом, как, впрочем, и любой другой жевательной резинки. Поэтому кавалеры и даже дамы, воспетые утонченными поэтами, чернили зубы, чтобы желтых, изъеденных кариесом осколков не было видно при разговоре и улыбке. Остальные «характеристики» тоже для модельного бизнеса не годились: после эпидемий черной оспы, например, неповрежденная, гладкая кожа была поистине чудом — одним на тысячи, десятки тысяч переболевших! Для маскировки рубцов и шрамов на лицо, руки, плечи и грудь наклеивали до 20 мушек, некоторые размером с вишню. Особо модные мушки делались в виде разных фигурок. Некая законодательница мод явилась на бал с мушкой в виде кареты, запряженной шестеркой лошадей. Ну чем не пирсинг и тату в одном флаконе! Жаль, что истории неизвестно, на какую часть тела был наклеен этот монументальный «аксессуар». Лица, изрытые оспинами, постоянно покрывал толстый слой свинцовых или цинковых белил — опаснейшего яда, от которого кожа приобретала землистый оттенок, а сам модник непременно заболевал анемией, худел, чахнул, плохо спал и ел.
И все же красота побеждала. Средневековый идеал прекрасной дамы — золотистые локоны, темные, но не-сросшиеся брови, пухлые... уши, розовые щеки, высокий рост, маленькая крепкая грудь, узкая талия, изящные руки и ноги с высоким подъемом — хоть сейчас на подиум! Разница состояла лишь в том, что особенно красивой считалась... беременная женщина: округлый, выдвинутый вперед животик, широкие бедра. Худощавые дамы Средневековья даже носили вокруг талии мешочки с шерстью, добиваясь требуемых выпуклостей в излюбленных модой местах. Красавица Средних веков всем видом и поведением своим демонстрировала, какая она тихая и кроткая особа: ходить полагалось мелкими шажками, опустив глаза, считалось неприличным волочить за собой платье, класть ногу на ногу, громко шутить или смеяться. Так предписывали особые кодексы приличий.
Иногда желание казаться изящнее приводило моду к нелепостям: королева Бургундии Изабелла Баварская, жена Карла VI, ввела обычай выщипывать (полностью, без остатка) брови и волосы надо лбом, чтобы лоб казался неестественно высоким. Этому обычаю следовало полмира на протяжении двух столетий.
В муках рождался культ утонченной красоты, которому была суждена долгая-долгая история. Разумеется, желание соответствовать идеалу заставляло женщину пускаться на множество хитростей. Церковь без конца предупреждала паству, что человек любого пола может получить идеальную внешность, лишь продав душу дьяволу. Моралисты вторили им, осуждая женщин: «они уподобляются цыганам, улучшая себя, точно товар, выставленный на продажу, — краской, мазями, бодрящими составами».
Но сколько ни рассуждай викарий прихода о том, как хороша непритязательная, работящая, богобоязненная женщина, все равно прекрасная дама победит и завоюет любое мужское сердце. И не важно, какому именно типу красоты поклоняется мир — и это пройдет, считал мудрый царь Соломон. Когда городом мечты для всех галантных кавалеров Европы стала Венеция, мир принялся грезить о ее маскарадах, палаццо, красавицах, совсем не похожих на Нефертити.
Томные венецианки, например, славились пышными формами и удивительными рыжими — «тициановскими» — волосами. Дивное золото их волос бывало и натуральным, и искусственным: итальянки первыми стали использовать жестокие солнечные лучи для окраски волос. Локоны намазывались специальной смесью из трав и щелочей, раскладывались по полям широкополой шляпы с вырезанным верхом и часами высветлялись на солнце. Затем в дело шли хна и басма. Так достигался вожделенный золотисто-рыжий оттенок, который все же считался неподходящим цветом волос для порядочных женщин и девушек. Хной, дающей красновато-медный цвет, красились в основном куртизанки, намекая на поистине адские страсти, кипящие в их груди.
Косметика и зеркала Венеции привлекали многие поколения путешественников и торговцев из самых разных сословий: крестоносцев, дворян, купцов. Можно сказать, сияние вселенской красоты исходило в те времена из Италии. И всякая женщина, однажды увидев свое четкое отражение в венецианском, особенно ровном зеркальном стекле, старалась выглядеть лучше. То есть, мы хо-гим сказать — еще лучше!
Изысканность — большое достижение западной культуры — Россию посетила не сразу. Голштинский дипломат Адам Олеарий в XVII веке писал о русских дамах почти с ужасом: «они все румянятся и белятся, притом так грубо и заметно, что кажется, будто кто-нибудь пригоршнею муки провел по лицу их и кистью выкрасил щеки в красную краску. Они чернятся так же, а иногда окрашивают в коричневый цвет брови и ресницы». Англичанин Флетчер, побывав в России до Олеария, даже предположил, что на самом деле женщины на Руси уродливы, поэтому «стараясь скрыть дурной цвет лица, белятся и румянятся так много, что каждый может заметить. Однако там никто не обращает на это внимания, потому что таков у них обычай, который не только вполне нравится мужьям, но даже сами они позволяют своим женам и дочерям покупать белила и румяна для крашения лица и радуются, что из страшных женщин они превращаются в красивых кукол».
Вот какое впечатление производила на европейцев допетровская манера макияжа! В Европе XVII века превращение женщины с дефектами внешности в «красивую куклу» происходило все-таки не столь откровенно. Но дело было не во внешности россиянок, а в исторических корнях этого «визажа».
Плотный «азиатский» макияж пришел на Русь с Востока еще в годы владычества татаро-монгольского ига — татарский обычай стал «переносчиком» маскообразного стиля, принятого на Востоке: по идеально белой основе — сильно набеленному лицу — как бы заново рисовались глаза, брови, рот, щеки. Корни его — в ритуальной раскраске тела, в боязни сглаза и наговора, которых можно избежать двумя способами: никогда не показываясь на люди или до неузнаваемости изменив внешность. Вот к чему стремились русские модницы, а вовсе не гипотетическое уродство свое скрывали! К тому же при теремном воспитании русской женщины любой выход на улицу — это выход в свет, и потому требует особо тщательной подготовки. С такими представлениями о парадном и повседневном «имидже» россиянка и на базар шла не иначе как в полном убранстве — от косметики до каблуков в четверть локтя высотой (примерно 12,5 см). А под всеми этими ухищрениями находились очень красивые девицы и молодицы, и зря Флетчер с Олеарием воду мутили!
И сегодня русские женщины славятся своей красотой во всем мире. К сожалению, нередко в основе этой красоты лежит не отменное здоровье, а превосходное владение искусством макияжа и готовность наносить плотный слой косметики на лицо, выходя на минутку в магазин.
Инэса Ципоркина
«Идеальная внешность. Возможности современной косметологии»
2011-8-12 10:26
