Марта только пожала плечами:

- Думаю, просто всякие мелочи, которые происходят каждый день. Что еще она может писать?

- Ешьте, - буквально приказал Квинлан Салли, когда Марта поставила перед ней тарелку с горой голубичных оладьев. Он молча наблюдал, как Салли намазывала их маслом, а потом сверху полила сиропом домашнего приготовления. Она взяла один кусочек, медленно прожевала, потом аккуратно положила вилку на край тарелки.

Ее вилка по-прежнему лежала на том же месте, когда в столовую вошел шериф Дэвид Маунтбэнк. Марта была тут как тут и сразу же предложила ему поесть и выпить кофе. Шерифа не пришлось уговаривать. Бросив лишь один взгляд на оладьи Салли и английскую булочку с клубничным джемом, которую ел Квинлан, он кивнул: "да".

Они освободили ему место за столом. Шериф пристально посмотрел на них, не говоря ни слова, - просто смотрел, переводя взгляд с одного на другую. Наконец он произнес:

- А вы времени даром не теряете, Квинлан.

- Прошу прощения? Не понял?

- Вы с мисс Брэндон уже спелись? Вы спите вместе?

- Это долгая история, шериф, - сказал Квинлан, потом рассмеялся, надеясь, что тем самым поможет Салли почувствовать, насколько все это глупо.

- Я думаю, шериф, вы просто грязная свинья, - произнесла Салли сладчайшим голоском. - Надеюсь, от оладьев у ВАС начнутся желудочные колики.

- Ладно, значит, я кретин, но какого черта вы тут делаете? Амабель Порди ни свет ни заря позвонила мне в контору и заявила, что вы исчезли. Она обезумела от волнения. Кстати, я смотрю, ваши волосы отросли на редкость быстро.

Черный парик! "Осади его, - думала Салли, - просто поставь на место".

- Я как раз собиралась позвонить ей после завтрака. Сейчас только семь утра, мне не хотелось ее. будить. Честно говоря, удивляюсь, почему Марта ей не позвонила и не сказала, что я в гостинице.

- Должно быть, Марта предполагала, что Амабель в курсе. Ну, так что здесь происходит?

- Шериф, что вам сообщила ее тетя? Дэвид Маунтбэнк узнавал технические приемы, когда сталкивался с ними. Конечно, ему бы не хотелось, чтобы их применяли к нему лично, но в данный момент - он знал - нужно подыграть. Этот парень слишком хорош для обычного частного детектива.

- Она только рассказала, что вчера вечером Салли позвонил какой-то телефонный хулиган, и она запаниковала. Амабель подумала, что вы, наверное, сбежали, и волновалась, потому что у вас нет машины и совсем нет денег.

- Это правда, шериф. Мне очень жаль, что она потревожила вас понапрасну.

- Я спас эту девицу, шериф, и уложил ее спать - заметьте, одну! - в своей постели. Ей понравилась комната в башне. На меня же она не обратила внимания... Выяснили вы что-нибудь в связи с убитой женщиной?

- Да, ее звали Лаура Стратер. Она жила в новом районе с мужем и тремя детьми. Близкие считали, что она отправилась в Портленд навестить сестру. Вот почему ее никто не хватился, и на нее не было заведено дела как на пропавшую без вести. Вопрос в том, почему ее содержали в заточении здесь, в Коуве, и кто же все-таки ее убил?

- Ваши люди проверили все дома через дорогу от коттеджа Амабель Порди?

Шериф кивнул.

- Дело дрянь, Квинлан, все без толку. Никто ничего не знает. Никто ничего не слышал - ни звука телевизора, ни телефонного звонка, ни шума, ни женского крика. Ни чего-нибудь еще. Никто ни черта не слышал. - Он взглянул на Салли, но не стал ничего говорить, пока Марта подавала ему оладьи.

Та посмотрела на каждого из них по очереди, улыбнулась и сказала:

- Никогда не забуду, как мама показала мне статью в газете "Орегониэн", написанную этим самым мужчиной, по имени Квумкот Джаггер. Было это где-то в начале пятидесятых. "Закат в Коуве являет собой драматичное зрелище, если только в правой руке у вас - бутылка мартини". Я давным-давно согласилась с ним по этому поводу. - Потом она небрежно добавила:

- Так вот, для мартини, как и для заката, еще слишком рано. Но как насчет "Кровавой Мэри"? По-моему, вы все выглядите очень напряженными.

- Я бы не отказался, - вздохнул Маунтбэнк, - но мне нельзя. Квинлан и Салли отрицательно замотали головами.

- Но все равно спасибо. Марта, - поблагодарил Квинлан.

Mарта еще разок проверила, есть ли у них все, что они, вероятно, могут пожелать, и, удостоверившись, вышла из столовой. Дэвид Маунбэнк съел добрую половину оладьев, и только после этого снова посмотрел на Салли и сказал:

- Если бы вы вызвали меня из-за того, что слышали эти женские крики, не уверен, что я бы вам тогда поверил. Естественно, я провел бы какое-то расследование, но, наверное, подумал бы, что вам просто приснился кошмарный сон. Но потом вы с Квинланом нашли труп женщины. Была ли это та самая несчастная, чьи крики вы слышали? Вероятно, так. Следовательно, вы говорили тогда правду, а все эти местные старики и старухи - да они просто глухие. У кого-нибудь из вас двоих есть какие-то идеи на этот счет?

- У меня и в мыслях не было вызывать шерифа, - призналась Салли. - Наверное, я и не должна была это делать - тете бы это не понравилось.

- Вероятнее всего, вы правы. Обитатели Коува предпочитают держать свои тайны при себе. - Он усмехнулся и добавил:

- В любом случае не уверен, что вы мой лучший свидетель, мисс Брэндон, поскольку я установил, что вы спади в номере Квинлана в этой башне. И вы солгали мне насчет волос.

- Обожаю парики, шериф. У меня их целая коллекция. Мне показалось, что вы повели себя бесцеремонно, задавая свой бестактный вопрос, вот я и ответила, что у меня рак, чтобы вы почувствовали себя неловко.

Дэвид Маунтбэнк вздохнул. Ну зачем буквально каждому нужно врать? Как же это утомительно. Он снова посмотрел на Салли, на этот раз нахмурившись.

- Что-то ваше лицо кажется мне знакомым, - медленно произнес он.

- Джеймс говорил, что я напоминаю ему бывшую невестку. Амабель кажется, что я похожа на Мэри Лу Реттоп, хотя я выше чуть ли не на целый фут, мама считает, что я - копия ее няни, венесуэлки. Только не говорите, шериф, что я напоминаю вам вашего пекинеса.

- О нет, мисс Брэндон. Благодарите Бога за то, что вы не похожи на мою собаку. Его зовут Хуго, и он ротвейлер.

Салли ждала, стараясь не выдать своего напряжения каким-нибудь жестом, например, стиснутыми руками. Она пыталась выглядеть так, словно все это ее здорово забавляет, и она вполне владеет собой, а вовсе не готова в любой момент рассыпаться на части, если он вдруг тыкнет в нее пальцем и объявит, что забирает ее с собой. Она увидела, как лицо его постепенно разгладилось, и шериф повернулся к Джеймсу.

- Я проверил дела, заведенные моим предшественником. Ее звали Дороти Уиллис, и она была очень хорошим шерифом. Ее записи по поводу тех пропавших стариков на редкость скрупулезны, я снял с них копии специально для вас. Вот, держите. - Шериф полез в карман и извлек оттуда пухлый конверт.

- Спасибо, шериф, - машинально ответил Квинлан. В первый момент он никак не мог сообразить, о ком, собственно, толкует Дэвид Маунтбэнк. Потом вспомнил - о Харви и Мардж Дженсен.

- Я посмотрел их вчера вечером. Поскольку их "виннебаго" обнаружили на рынке подержанных автомобилей в Споукэне, абсолютно все считают, что rsr пахнет преступлением. Но дело в том, что никто ничего не умает. Она написала в досье, что переговорила почти со всеми жителями Коува, но вернулась ни с чем. Никто ничего не знает. Никто не помнит Дженсенов. Она даже отправила подробный отчет в ФБР на тот случай, если еще где-то в стране случалось нечто похожее. Вот и все, Квинлан. Сожалею, но больше ничего нет. Никаких ниточек, никаких зацепок. Шериф подкрепился очередной порцией оладий, допил кофе и отодвинул свой стул от стола.

- Ну ладно. Значит, с вами все в порядке, мисс Брэдон, - по крайней мере об этом можно не волноваться. А странно, не правда ли: больше никто, кроме вас, этих криков не слышал. На самом деле, странно. Покачав головой, он встал и направился к выходу, по дороге бросив через плечо:

- Кстати, с собственными волосами вы выглядите гораздо лучше, мисс Брэндон. Выбросьте к черту все эти парики! Можете мне поверить. Моя жена утверждает, что у меня хороший вкус.

- Шериф, а что случилось с Дороти Уиллие? Дэвид Маунтбэнк замер на месте.

- С ней вышла паршивая штука. Очень дрянная. Ее застрелил мальчишка-подросток, когда грабил местный магазин. Она умерла.

Спустя примерно десять минут появилась Тельма Неттро во всей красе: с зубами во рту и белыми кружевами на морщинистой и темной, как пергамент, шее. Она выглядела так, будто на дворе эпоха королевы Виктории. Первыми словами старухи были:

- Ну что, милая, Джеймс - хороший любовник?

- Не знаю, мэм. Он отказался меня даже поцеловать, говорит, слишком устал. Намекнул даже на головную боль. Что я могла поделать? Старая   Тельма запрокинула голову, и ее тонкая шея отчаянно затряслась, изрыгая громкий хохот.

- Неплохо, Салли. А я-то подумывала, что вы так себе, размазня. Так что там с телефонным звонком? Марта говорит, что прошлой ночью вам звонила какая-то женщина, которая на самом деле оказалась вашим покойным папашей.

- Когда я подошла к телефону, никакой женщины там не было.

- Все это очень странно, Салли. Зачем это могло кому-то понадобиться? Я еще могла бы понять, если бы звонил Джеймс - тогда совсем другое дело. Но если он весь из себя такой усталый - может быть, вам лучше просто забыть о нем?

- Сколько у вас было мужей, Тельма? - Квинлан понимал, что у Салли сейчас, должно быть, голова идет кругом, и задал свой вопрос только затем, чтобы дать ей возможность прийти в себя.

- Только один, Джеймс, - Бобби. Я вам рассказывала, что Бобби изобрел новый, более совершенный автопилот? Да-да, поэтому-то у меня больше денег, чем у любого другого из грешников в этом городишке. Все из-за изобретения Бобби.

- На мой взгляд, тут у каждого есть, деньги, - заметила Салли. - Город выглядит очень мило. Все кажется новым, хорошо продуманным. Такое впечатление, что все жители сложили деньги в общий котел и сообща решили, что с ними делать.

- Примерно так все и было. Сейчас у нас земля бесплодна из-за этих скал. А помню, в пятидесятых, неподалеку от скал еще росли сосны, ели, было даже несколько тополей, хотя, конечно, под штормовыми ветрами они гнулись к земле. Теперь все они исчезли - будто ничего и не росло вовсе. По крайней мере хорошо, что нам удалось сохранить немного деревьев в самом городе. Потом она развернулась и завопила:

- Марта! Где мой чай с мятой? Опять ты там с молодым Эдом? Оставь его в покое и подай мне завтрак!

Джеймс переждал два такта и как бы между Прочим непринужденно произнес:

- Я все же хотел бы, Тельма, чтобы вы мне рассказали о Харви и Мардж Дженсен. Это было всего лишь три года назад, а у вас, несомненно, самая ясная голова во всем городе. Кстати, возможно, в них было что-нибудь интересное, и вы написали об этом в своем дневнике? Как вы думаете?

- Довольно верно подмечено, молодой человек. Я, несомненно, толковее, чем бедная Марта, которая не может отличить собственный локоть от заварочного чайника. И она никак не может оставить в покое свои жемчуга. Я собирала их заново уже по меньшей мере три раза. На некоторое время я даже позволила ей думать, что это я звонила бедняжке Салли. Мне нравится ее поддразнивать, это вносит в мою жизнь некоторое оживление. Очень жаль, но я не помню никаких Харви и Мардж.

- Вы знаете, - вмешалась Салли, - звонок мог быть местным - голос был слышен очень четко.

- Может быть, милая, вы считаете, что это я вам звонила? Что ж, мысль мне нравится, но у меня никоим образом не могла бы оказаться пленка с записью голоса вашего папаши. Да и вообще, кому она нужна?

- Значит, вы признаете, что знаете, кто я?

- Конечно. Много же вам потребовалось времени, чтобы это понять. Но вы можете не волноваться, Салли, я не скажу ни единой душе. Нечего и говорить, как бы поступил какой-нибудь из молодых олухов, что болтаются в окрестностях города, если бы пронюхал, что вы дочка того самого туза-юриста, которого убили. Нет, я не скажу никому, даже Марте.

Появилась Марта. Она принесла мятный чай и порцию - не меньше полдюжины - жирных подрумяненных сосисок. Они перекатывались по тарелке в луже расплавленного сала. Салли и Квинлан, как по команде, одновременно уставились на эту тарелку.

Тельма хихикнула в своей кудахтающей манере:

- Я хочу, чтобы, когда я отправлюсь на тот свет, у меня был самый высокий холестерин в истории. Я взяла обещание с дока Спайвера, что он проверит мой уровень холестерина, когда я в конце концов сброшу эту смертную оболочку. Хочу попасть в книгу рекордов.

- Должно быть, вы весьма преуспели в своем намерении, - заметил Квинлан.

- Не думаю, - возразила Марта. Она возвышалась по левую руку от Тельмы. - Тельма ест это уже многие годы. Шерри Ворхиз считает, что она еще переживет нас всех. Она говорит, что у ее мужа, преподобного Хэла, нет против Тельмы ни единого шанса. Он уже страдает одышкой, а ему только шестьдесят восемь. К тому же он не толстый. Странно, правда? Тельма интересуется, кто же будет совершать над ней погребальный обряд, если не будет преподобного Ворхиза.

- Что эта Шерри может знать? - воскликнула Тельма, не переставая жевать очередную жирную сосиску.

- Думаю, она была бы более счастлива, если бы преподобный Хэл отправился в мир иной - в тот, который он заслуживает. Хотя не знаю, насколько справедливым ему покажется воздаяние. Может статься, он обнаружит, что провалился в ад, и удивится, как это могло случиться с ним, таким святым человеком. Но большей части он вполне сносен, этот Хэл. Только когда он остается наедине с женщиной, он вскипает и начинает бормотать всякую ерунду про грех, адское пекло и искушения плоти. Похоже, он считает секс грехом и редко прикасается к собственной жене. Неудивительно, что у них нет детей. Ни одного, и никогда не было. Только представь себе! В это трудно поверить, ведь он же в конце концов мужчина. Но тем не менее бедняжка Шерри только и делает, что пьет свой чай со льдом, возится со своим шиньоном да продает мороженое.

- Что же в этом плохого? - спросила Салли. - Если бы она была несчастна, разве не могла бы она просто уйти от него?

- Да, точно как ты сама, только не вовремя. Жир, в котором плавали сосиски, кое-где уже начал застывать.

- Ее "чай со льдом" - это просто дешевое белое вино. Не знаю, как после стольких лет ее печень все еще работает.

Салли сглотнула, стараясь больше не смотреть на эти ужасные сосиски.

- Амабель рассказывала, что когда вы только открыли магазин "Лучшее в мире мороженое", то хранили его в гробах Ральфа Китона?

- Точно. Это была идея Хелен, жены Ральфа. И у нее же был рецепт. Мысль открыть магазин мороженого принадлежала ей. Когда-то она была маленьким застенчивым существом, и всякий раз, когда ей нужно было что-то сказать, она выглядела до смерти напуганной. Если Ральф проявлял недовольство, она тут же куда-нибудь пряталась. Теперь она переменилась: говорит то, что думает, а когда ей не нравится то, что делает Ральф, она просто высказывает ему все, не стесняясь в выражениях. И все из-за того рецепта. С успехом бизнеса по производству мороженого она прямо-таки расцвела. Бедный старина Ральф. У него тоже свой бизнес, но никто из нас не собирается помирать ради него. Думаю, он надеется, что муж этой погибшей женщины обратится по поводу похорон к нему.

Больше Салли не могла этого выносить. Она встала, пытаясь выдавить из себя улыбку, и сказала:

- Спасибо за завтрак, Тельма. Мне пора домой. Должно быть, Амабель уже тревожится за меня.

- Марта ей уже позвонила и сказала, что вы были тут с Джеймсом.

- Я поблагодарю Марту, - вежливо ответила Салли.

Она ждала, когда Джеймс присоединится к ней. На улице пошел дождь. Наступил отвратительный хмурый день.

- Ну и ну, черт! - Джеймс вернулся в фойе гостиницы и взял с вешалки зонт. Они вышли на улицу.

- Готов поспорить, старики сейчас играют в карты в магазине Пурна Дэвиса. Не могу себе представить, чтобы они нарушили ритуал.

- Джеймс, шериф Маунтбэнк догадается, кто я. Это всего лишь вопрос времени.

- Не думаю. Возможно, он и видел вашу фотографию по телевизору. Последний раз, когда это могло быть, - на прошлой неделе. Он не свяжет одно с другим.

- Но власти наверняка разослали мои фотографии всем и каждому.

- Салли, это такая дыра! Рассылать фотографии по факсу во все отделения полиции и конторы шерифов по всей стране слишком дорого. Не стоит об этом беспокоиться. У шерифа нет зацепки. Своим ответом вы с ним быстро расправились.

Его глаза были такими же серыми, как дождь, который лился с небес. Он смотрел не на нее, а прямо перед собой, его рука поддерживала Салли

под локоть.

- Осторожно, лужа.

Она быстро отступила в сторону.

- Под дождем город уже не кажется таким очаровательным, правда?

Мэйн-стрит выглядит как позабытая голливудская декорация к давно отснятому фильму - серая, опустевшая, будто тут во веки вечные никто и не жил.

- Не волнуйтесь, Салли.

- Может быть, вы и правы. Вы женаты, Джеймс?

- Нет. Смотрите под ноги.

- О'кей. А вы были когда-нибудь женаты?

- Однажды. Из этого ничего не вышло.

- Интересно, бывают ли вообще на свете удачные браки?

- А вы эксперт?

Салли удивил его сарказм, но она кивнула.

- Отчасти. У моих родителей не вышло ничего хорошего. Фактически... ладно, не важно. У меня тоже не вышло. Да почти у ста процентов в моем окружении - неудачно.

Они проходили как раз мимо универмага Пурна Дэвиса. Квинлан усмехнулся и взял ее за руку.

- Давайте-ка зайдем и посмотрим, чем занимаются эти старые плуты. Первым делом мне бы хотелось спросить, правда ли в тот день, когда убили эту бедняжку, никто ничего не слышал.

Пурн Дэвис, Ханкер Доусон, Гас Эйснер и Ральф Китон сидели вокруг большой бочки. Игра в джин шла полным ходом. В печи - эдаком милом кусочке старины, которая, казалось, скорее, устроена для украшения, нежели для пользы, горели дрова. Когда Салли и Квинлан входили, на двери звякнул колокольчик.

- Ну и сырость на улице, - сказал Квинлан, встряхивая зонтик. - Как поживаете?

В ответ прозвучало два невнятных хрюканья и одно "О'кей". Потом Пурн Дэвис сложил карты на стол лицом вниз и поднялся, чтобы приветствовать вошедших.

- Чем могу служить?

- Вы встречались с Салли Сент-Джон, племянницей Амабель Порди?

- Да, но не сказать, что наша встреча была долгой. Как поживаете, мисс Салли? У Амабель все 6 порядке?

Салли кивнула. Она мысленно пожелала себе не перепутать свои фальшивые имена: Брэндон - для шерифа Маунтбэнка и Сент-Джон - для всех остальных. За вопросом Пурна Дэвиса по поводу Амабель скрывалось нечто большее, чем просто вежливость, и Салли улыбнулась.

- У Амабель все просто прекрасно, мистер Дэвис. Во время бури у нас не было ни одной протечки. Новая крыша замечательно удерживает воду.

Ханкер Доусон, который, как обычно, растягивал свои подтяжки, изрек:

- Вы заставили всех нас искать эту бедную женщину, которая бежала и упала с утеса. Той ночью было холодно и ветрено. Никому из нас не хотелось идти. В любом случае находить-то было нечего.

2011-8-12 10:12