- Я - шериф, Дэвид Маунтбэнк. Мужчина протянул руку.

- А я - Джеймс Квинлан, шериф. А это Сьюзен Брэндон. Она была со мной, когда два часа назад мы нашли труп.

- Здравствуйте, мисс Брэндон.

- Может, присядете, шериф Маунтбэнк? Шериф кивнул, снял шляпу и расслабился на мягком диване. Потом оглядел гостиную Амабель с таким видом, словно попал в магазин произведений современного искусства, от которых у него несварение желудка. А Коув здорово переменился, - заметил он. - Мне кажется, всякий раз, когда я тут бываю, он выглядит все лучше и лучше. Как по-вашему?

- Ничего не могу сказать, я из Лос-Анджелеса.

- A вы местная, мисс Брэндон? Если так, то вы, должно быть, самая молодая в черте города. Правда, недалеко от шоссе разрастается что-то вроде нового района. Не представляю, как людям может нравиться жить возле шоссе. В Коув они наведываются только за мороженым, во всяком случае, так мне говорили.

- Нет, шериф, я из Миссури. А в Коув приехала в гости к тете - это всего лишь небольшой отпуск.

Салли несколько недоумевала, почему тетя ушла из дома до прихода шерифа. Когда она спросила об этом у Амабель, та ответила:

- С чего бы шерифу захотелось со мной беседовать? Я ничего не знаю.

- Но вы же слышали крики, Амабель.

- Нет, детка, это ты их слышала. Я на самом деле никогда не думала, что это был действительно крик. Ты же не хочешь, чтобы я назвала тебя обманщицей в присутствии представителя закона? - С этими словами она ушла...

Шериф Маунтбэнк что-то записал в своей книжечке, потом откинулся на спинку кресла и вытянул ноги.

- Медэксперт сейчас осматривает тело в доме доктора Спайвера. Женщина довольно долго пролежала в воде - я бы сказал, не меньше восьми часов.

- Я знаю, когда она умерла, - сообщила Салли. В ответ шериф не произнес ни слова, просто молча ждал, глядя на нее с улыбкой. Это была его манера - просто ждать. И в самом деле все, что ему нужно было услышать, собеседники обычно рассказывали сами только для того, чтобы заполнить невыносимую паузу. Вот и на этот раз ему не пришлось долго ждать: Сьюзен Брэндон сама сгорала от нетерпения все рассказать ему. И она рассказала об этих криках, о том, как в первую ночь тетушка убедила ее, что это были и не крики вовсе, а просто ветер, но в последнюю ночь, она знала, просто чувствовала: это был действительно крик, вопль женщины, страдающей от боли, и потом был тот, последний хрик...

- Вы не помните, мисс Брэндон, в котором часу это было?

- Это было примерно в два ноль пять, шериф. Именно тогда тетя все же согласилась со мной и позвонила преподобному Ворхизу.

- Она звонила преподобному Ворхизу?

- Да. Амабель сказала, что он самый молодой и сильный мужчина в городе. Проповедник привел с собой еще трех стариков. Они отправились на поиски, но ничего не обнаружили.

- Вероятно, это была та же компания, что околачивается сейчас в доме Спайвера. Просто сидят кружком и молча смотрят друг на дружку. Да, для маленького городка типа Коува это, должно быть, серьезное onrpqemhe.

Дэвид Маунтбэнк записал имена стариков, потом вдруг без всякого предисловия, не меняя тона, спросил:

- Мисс Брэндон, почему вы носите черный парик?

Салли ответила тут же, без паузы:

- Я проходила курс химиотерапии, шериф, и почти облысела.

- Простите.

- Все в порядке.

В этот момент Квинлан понял, что он никогда больше не станет недооценивать Салли Брэйнерд. Его не особенно удивило то, что шериф обратил внимание на парик. С этими черными, как смертный грех, волосами она выглядела откровенно смешно и напоминала Эльвиру - повелительницу тьмы из известной кинокомедии. Пожалуй, ее кожа была даже бледнее, чем у Эльвиры. И все же на Квинлана произвело впечатление то, как шериф спросил про парик. Судя по всему, Дэвид Маунтбэнк явно не глуп. И это вселяет надежду, что удастся установить личность женщины и найти убийцу.

- Док Спайвер считает, что это несчастный случай, - сказал шериф. Он что-то записывал в свой блокнот и не прерывал этого занятия даже когда говорил.

- Бедняга доктор почти слепой. С таким же успехом он мог бы осматривать не мертвую женщину, а ножку стола, - заметил Джеймс.

- Что ж, кажется, доктор признает это достаточно охотно. Он заявил, что представить себе не может, кто мог убить эту женщину, разве что кто- нибудь явился со стороны, то есть из внешнего мира, расположенного по ту сторону шоссе сто один А. Четверо других мужиков вообще ни черта не знают. Я думаю, они явились просто в качестве моральной поддержки. Ну а вы, Квинлан, по делам здесь?

Квинлан вкратце рассказал о пожилой паре, следы которой он разыскивает. Он не стал распространяться о том, что горожане дружно врали ему в глаза.

Шериф рассматривал одну из картин Амабель - ту, что висела как раз над головой Салли. Она была выполнена в бледно-желтых, кремовых и слегка голубоватых, почти бесцветных тонах. Несмотря на то что картина была почти лишена и формы, и содержания, смотреть на нее было приятно.

- Прошло больше трех лет, - задумчиво произнес он.

- Да, наверное, слишком большой срок, чтобы что-то найти, но их сын хочет попытаться еще разок. Я использую Коув как штаб-квартиру и собираюсь сначала прочесать все здесь, а потом уж делать вылазки по окрестностям.

- Вот что я вам скажу, Квинлан. Когда я вернусь в свою контору, то кое-что проверю. Я ведь работаю здесь шерифом только два года, посмотрим, что может сообщить по этому делу мой предшественник.

- Буду признателен.

Раздался стук в дверь. Затем она распахнулась, и в гостиную вошел небольшой худенький мужчина. На нем были очки в тонкой металлической оправе и мягкая фетровая шляпа, слегка вмятая посередине. Он снял шляпу, кивнул шерифу, слегка поклонился Салли.

- Шериф! Мэм!

Потом он взглянул на Квинлана - всего лишь взглянул, но это был взгляд маленькой собачки, готовой пуститься в погоню даже за мастодонтом, если только прикажет хозяин.

Джеймс протянул руку для приветствия:

- Квинлан.

- Я медицинский эксперт. Мы увозим тело, шериф. Я только хотел представить вам предварительное заключение, - в этом месте человечек выдержал паузу - драматическую паузу. Квинлан это понял и усмехнулся. Ему уже много раз доводилось наблюдать подобные сцены. Медэкспертам очень редко выпадает возможность быть в центре внимания. Но уж если сейчас у него была возможность блеснуть, он явно старался сделать все возможное, чтобы озарить всю комнату.

- Слушаю, Понсер. Поделитесь своими достижениями.

Ну и имечко! "Понс" на сленге означает "сутенер". Конечно, не то, wrn Маунтбэнк, но довольно близко. Квинлан искоса взглянул на Салли, которая внимательно рассматривала носки своих туфель. "Однако она все слышит, - подумал Квинлан, - тело так напряжено, что кажется, воздух вокруг нее вибрирует".

- Она была задушена, - радостно сообщил Понсер. - На мой взгляд, это вполне очевидно, но окончательный ответ может дать только вскрытие. Вероятно, убийца надеялся, что это невозможно будет установить после того, как тело несколько часов пролежит в воде, но он ошибся. С другой стороны, если бы ее не принесло приливом, тело так никогда бы и не нашли - классический случай.

- Это им и было нужно, - вступила в разговор Салли, - они не хотели, чтобы ее нашли. Даже если ее и принесет приливная волна, что из этого? Много ли народу спускается на берег? Они тут все старики, а спуск опасный. То, что мы с Джеймсом на нее наткнулись, для них просто досадная случайность.

- Да, вы правы. - Шериф встал. - Мисс Брэндон, не могли бы вы примерно оценить направление и расстояние, откуда доносились крики? Раздавались они оба раза из одного и того же места или нет?

- Хороший вопрос, - задумчиво произнесла Салли. - Да, пожалуй, это было бы очень полезно узнать. По-моему, оба раза кричали где-то близко или же просто очень громко. Мне кажется, место, откуда слышался крик, находится где-то по ту сторону дороги. И это близко, даже очень близко, во всяком случае, мне так кажется.

- Через дорогу от вашего дома тянется длинный ряд маленьких аккуратненьких коттеджей! Наверняка кто-то должен был хоть что-нибудь да услышать. Вот моя карточка - если вспомните еще какие-то детали, звоните в любое время.

Шериф пожал руку Квинлану.

- Знаете, чего я никак не могу понять: зачем кому-то понадобилось держать женщину взаперти. У Салли расширились глаза.

- Взаперти?

- Естественно, мэм. Если ее не удерживали против воли, то с чего бы вы тогда слышали по ночам ее крики два раза, с интервалом в несколько дней? По каким-то соображениям убийца удерживал свою жертву в плену, и эта причина была для него так серьезна, что он убил ее только на вторую ночь - когда она вырвалась на свободу и снова подняла крик. Тогда я спрашиваю сам себя: зачем держать кого-то в плену, если вы не планируете так или иначе от него избавиться? Или убийца рассчитывал получить за пленницу выкуп, и поэтому не убил ее сразу? А может быть, он настоящий маньяк и все это время готовил, планировал убийство... Не знаю. Но я обязательно это выясню. Пока что не поступало никаких заявлений о пропавших без вести женщинах... Вопросы, вопросы... Я сыт ими по горло. Как только в нашем распоряжении будет фотография женщины, мои помощники заползут во все щели и уголки, как армия муравьев. Надеюсь, она местная - я очень на это рассчитываю.

- Да, это здорово облегчило бы вашу задачу, - кивнул Квиплан. - Дайте мне только мужа или какого-нибудь родственника, и я найду вам дюжину мотивов убийства.

- Чертовски верно подмечено, Квинлан.

- Ничто так не будоражит кровь, как хорошая головоломка.

- А знаете, Квинлан, моя загадка нравится мне больше, чем ваша. Найти двоих пропавших людей спустя три года - это невероятно. - Шериф поднялся. Квинлан тоже встал, чтобы проводить его до дверей. - Что ж, мне пора идти. Рад был с вами познакомиться, мисс Брэндон. - Потом уже по дороге к двери произнес вполголоса, обращаясь к Квинлану:

- Что касается этой убитой женщины, я найду, кто ее удерживал, и мы посмотрим, какого рода мотивы толкнули его на зверское убийство. Я вот думаю, зачем они сбросили труп с утеса?

- Вместо того чтобы похоронить?

- Да. Знаете, что мне кажется? По-моему, кого-то здорово взбесило, что она вырвалась и подняла шум. И взбесило до такой степени, что он ее убил и просто выбросил, как мусор. Страшно хочу до него добраться!

- Я бы тоже хотел, шериф. Думаю, вы попали как раз в самую точку.

- Надолго вы в Коуве, Квинлан?

- Еще на неделю или около того.

- А мисс Брэндон?

- Не знаю, шериф.

- Какая жалость, что у нее рак.

- Да, действительно жаль.

- Но она поправится.

- Ее доктор надеется, что да.

Шериф Маунтбэнк на прощание пожал руку Квинлану, кивнул Салли, которая слышала каждое слово, хотя они и говорили тихо, и распрощался.

Оставшись наедине с Квинланом, Салли заметила:

- Однако шериф далеко не дурак.

- О нет! Но вы его здорово провели с этой химиотерапией. Кстати, а где ваша тетушка?

- Понятия не имею. Ушла.

- Она знала, что придет шериф?

- Да. Но она заявила, что ей все равно ничего не известно. Амабель утверждает, что не слышала никаких криков, но не хочет сообщить об этом шерифу, чтобы не выставлять меня в дурном свете.

- Вы хотите сказать, представить вас истеричкой или лгуньей?

- В этом роде. Когда ей действительно придется говорить с шерифом, она, вероятно, скажет не правду. Амабель меня любит и не хочет причинить мне никакого вреда.

Но она недостаточно ее любила, чтобы солгать на этот раз? "Странная семейка", - подумал Квинлан.

- Еще телефонные звонки были?

Салли покачала головой, неосознанно переводя взгляд на телефон, который помещался на столе рядом с лампой.

- Но кому-то известно, что вы здесь.

- Да, кому-то.

Джеймс не стал развивать эту тему. Решил больше не давить на Салли, по крайней мере не сейчас. Она и так перенесла слишком много испытаний - более чем достаточно для одного дня. И между прочим, она их не проиграла, хотя вполне могла бы. У Джеймса непроизвольно вырвалось:

- Я горжусь вами, Салли.

Подняв на него глаза, Салли непонимающе моргнула. Джеймс все еще стоял у входной двери, прислонившись к стене и скрестив руки на груди.

- Гордитесь мною? Почему?

Квинлан пожал плечами и подошел к ней поближе.

- Вы же не полицейский или что-нибудь в этом роде, а обычная женщина, но, однако, вы не раскисли.

Если бы он только знал! Салли неосознанным движением потерла полоску на пальце, где когда-то было обручальное кольцо, такое тугое, плотное, оно сковывало ее, лишало сил.

- Что случилось, Салли? Она вскочила на ноги.

- Ничего, Джеймс, совсем ничего. Все в порядке. Сейчас время для ленча. Хотите есть?

Джеймс не был голоден, но она-то наверняка должна проголодаться, если все, что она сегодня съела, были те несколько кусочков сухого тоста.

- Давайте вернемся к Тельме и посмотрим, чем там кормят, - предложил он, и Салли согласилась. Ей совсем не хотелось оставаться в этом доме в одиночестве.

Престарелая дама сидела в столовой и хлебала суп "минестрон". Раскрытый дневник был по-прежнему при ней - лежал у нее на коленях. Старомодная авторучка покоилась на столе рядом с тарелкой. Что, скажите на милость, она умудряется записывать в свой дневник? Что здесь может быть такого интересного?

Увидев Салли и Джеймса, старуха возопила:

- Марта! Принеси мои зубы. Не может же приличная хозяйка встречать гостей без зубов! - Она закрыла рот и не произнесла больше ни звука до тех пор, пока Марта поспешно не вернулась в гостиную с какой-то коробочкой. Тельма отвернулась, потом снова повернулась к ним лицом и  с сияющей фарфоровой улыбкой.

- Ну, рассказывайте, в чем дело. Я слышала, что вы вдвоем нашли труп?

Джеймс не стал удовлетворять ее любопытства.

- Честно говоря, мы проголодались. Можно надеяться, что нас покормят таким же супом?

- Марта! Принеси-ка еще две тарелки минестрона, - гаркнула Тельма.

Жестом она предложила им сесть по другую сторону стола. Потом она с удивлением уставилась на Салли, которая на сей раз была без черного парика. - Так это вы - племянница Амабель, верно? Салли кивнула:

- Да, мэм. Рада с вами познакомиться. Старуха фыркнула:

- Должно быть, вы удивляетесь, что я до сих пор не умерла. Но нет, я жива и стараюсь каждый день встречаться с доктором Спайвером, чтобы лично сообщить ему об этом! Вам известно, что он три года назад провозгласил меня мертвой?

Квинлан об этом знал и справедливо полагал, что и все остальные слышали эту историю по многу раз. Поэтому он ничего не ответил и только с улыбкой покачал головой. Дотянувшись под столом, он сжал Салли руку. В первый момент девушка напряглась, но постепенно он почувствовал, как она расслабляется. Хорошо, кажется, она начинает ему доверять, подумал Джеймс и почувствовал себя дерьмом.

Марта накрыла стол еще на две персоны, потом принесла две тарелки супа.

- Вокруг Марты всегда увивались мужчины, но все как один сплошь шушера. Им просто нравилось, как она стряпает. А чем ты занимаешься с юным Эдом, Марта? Ты для него готовишь или требуешь, чтобы он на спор лег с тобой в постель?

Марта только укоризненно покачала головой:

- Полно, Тельма, ты смущаешь бедняжку Салли.

- Да и меня тоже, - добавил Квинлан, Потом он отправил в рот ложку с супом. - Марта! Я не шушера, и я решительно женюсь на вас! Ради вас я готов на все.

- Да ну вас, мистер Квинлан!

- Неужели я могу смутить бывалого мужчину вроде вас, Джеймс Квинлан? - расхохоталась Тельма Неттро. Салли мысленно порадовалась, что старухи вставила зубы. - Думаю, молодой человек, вас так легко не проймешь. Бьюсь об заклад, вас бы не покоробило, даже если бы я вдруг разделась догола.

- За это мэм, я бы не поручился, - хмыкнул Квинлан.

- Пойду принесу жаркое по-итальянски из цыплят, - вовремя вмешалась Марта. - С чесночными гренками, - добавила она, уже удаляясь.

- Она поддерживает во мне жизнь, - неожиданно заявила Тельма. - Марта должна была бы быть моей дочерью, но это не так. Как жаль, она хорошая девочка.

"Интересно, - подумал Квинлан, - но все же не так интересно, как минестрон". Все трое единодушно сосредоточили внимание на супе, пока вновь не появилась Марта. Она несла громадный поднос, заставленный тарелками. Запахло так, что Квинлан чуть не рухнул под стол. Он задумался, как долго удалось бы ему сохранить крепкий желудок, если бы он регулярно питался едой, которую готовит Марта. Тельма взяла большой кусок цыпленка и вгрызлась в него так, словно это была последняя еда в ее жизни. Потом, прожевав, сказала со вздохом:

- Я вам не рассказывала, что мой муж Бобби изобрел новую, более совершенную конструкцию автопилота? И продал свое изобретение огромному концерну в Сан-Диего? Они за него просто ухватились: была война, и все такое. Да, вот как вышло. Насколько я знаю, от этого самолеты смогли летать по заданному курсу на той же высоте более ровно, чем раньше. На эти деньги мы с Бобби и переехали в Коув. Наши дети к тому времени уже выросли и разъехались. - Она покачала головой, улыбнулась и вдруг добавила:

- Бьюсь об заклад, тело было здорово изуродовано, когда вы его нашли.

Преодолевая приступ дурноты, Салли кое-как пробормотала:

- Да, бедняжку сбросили со скалы. Очевидно, ее подхватил прилив.

- И кто же она такая?

- Мы пока не знаем. Шериф Маунтбэнк это выяснит. Скажите, миссис Неттро, вы случайно не слышали ночью женский крик? - спросил Квинлан.

- Можете называть меня Тельмой, молодой человек. Мой милый Бобби умер зимой тысяча девятьсот пятьдесят шестого, как раз после того, как переизбрали Эйзенхауэра. Он звал меня Хеллз-Беллз (Адские колокола (англ.).) - но всегда улыбался, когда произносил это прозвище, поэтому я на него не злилась. Женский крик, говорите? Вряд ли. Я люблю включать телевизор на полную громкость.

- Это было уже глубокой ночью, - уточнила Салли. - В это время вы, наверное, давно лежали в кровати.

- У меня такие тугие бигуди, что из-за них я не слышу не единого звука. Спросите Марту. Она, если не занята поисками мужика, лежит в кровати и думает на эту тему. Может, она что-то слышала?

- Что ж, ладно.

Квинлан откусил кусочек чесночного гренка. Смакуя восхитительный вкус чеснока и масла, он даже вздохнул от удовольствия.

- Женщина кричала где-то поблизости, возможно, прямо через дорогу от дома Амабель. Она была чьей-то пленницей, а потом тюремщик ее убил. Что вы думаете на этот счет?

Тельма не спеша жевала очередной кусок цыпленка. С ее подбородка нитями свисал расплавленный тертый сыр "моцарелла".

- Я думаю, молодой человек, что вам с Салли стоило бы поехать куда-нибудь в тихое местечко и пообжиматься. В жизни не видала, чтобы девушка была в таком смятении, как бедняжка Салли. У нее все вверх дном. От Амабель же ничего толком не добьешься. Она сказала только, что у тебя были трудные времена и сейчас ты приходишь в себя после неудачного замужества. Амабель сказала, что никто из нас не должен говорить никому ни слова и что тебе нужен мир и покой. Можешь не волноваться, Салли, в Коуве никто не станет звонить в полицию и доносить на тебя.

- Спасибо, мэм.

- Зови меня Тельмой, Салли. Ну, так что вам обоим известно про того юриста - большую шишку из Вашингтона, которого недавно убили?

Джеймсу показалось, что Салли упадет в обморок и рухнет прямо в жаркое из цыплят. Ее лицо стало бледнее, чем сама смерть. Он поспешил ответить с полнейшей невозмутимостью:

- Думаю, что нам известно не больше, чем кому-нибудь еще, Тельма. Вот вы, например, что об этом знаете?

- Поскольку я - единственная, у кого есть по-настоящему работающий нормальный телевизор, то я знаю в сотню раз больше, чем кто бы то ни было в этом городе. Вы, например, знаете, что муж сбежавшей дочери выступал по телевизору и умолял ее вернуться? Он говорил, что волнуется, что она, дескать, была немного не в себе и не понимала, что делает. Сказал еще, что она больна и не отвечает за свои поступки. Он заявил, что по-настоящему о ней беспокоится, и хочет, чтобы она вернулась, и он бы тогда смог о ней позаботиться. Вы это знали? Это уже кое-что, верно?

Теперь Салли уже не упадет лицом в тарелку: у Квинлана было такое ощущение, что она попросту превращается в камень.

- И когда же вы это слышали, Тельма? - спросил он небрежно, думая в этот момент, что ему вряд ли когда-нибудь в жизни захочется съесть еще кусочек этого жаркого по-итальянски.

- Это передавали по каналу Си-эн-эн. По Си-эн-эн можно услышать все, что угодно.

- Не помните, что еще он говорил?

- Да все о том же. Довольно убедительно умолял с экрана, выглядел очень искренним. Красивый мужчина, но какой-то слишком уж прилизанный. И еще, насколько я могу судить, у него слабый подбородок. А что вы оба об этом думаете?

- Совсем ничего, - ответила Салли. Джеймс с удовольствием отметил, что в ее голосе не прозвучало страха.

Казалось, Тельма не замечала, что ее слушатели перестали есть. Она заметила со смешком:

- Вот Джеймс мне нравится. Он совсем не такой холеный и нежный, как муж той бедняжки. О нет. К тому же он не мажет волосы всеми этими муссами и гелями для укладки. Готова поклясться, что муж бедной девочки никогда бы не воспользовался таким славным большим пистолетом, какой Джеймс носит под пиджаком. Ни за что! У него, должно быть, есть один из тех маленьких дамских "дерринджеров". В общем, что ни говорите, а на мой вкус он слишком лощеный. Вот что я тебе скажу, Салли: коль скоро Джеймс оказался здесь, я бы посоветовала тебе воспользоваться им на всю катушку. Мой покойный муж всегда говорил: Тельма, мужчины любят, когда их используют. Используй меня. Да, мне все еще очень не хватает Билли. Он ведь, знаете, подхватил пневмонию тогда, в тысяча девятьсот пятьдесят шестом, и сгорел в четыре дня. Как жаль! - Она вздохнула и взяла еще один кусок цыпленка.

В конце концов им удалось улизнуть, сославшись на то, что у Салли заболел живот.

- У меня такое ощущение, словно я проглотил долек пять чеснока, - вздохнул Квинлан.

- Да, но все было восхитительно вкусным, пока Тельма не упомянула про Скотта.

- Он хочет о вас позаботиться.

- Еще бы ему не хотеть! О, я в этом не сомневаюсь!

Джеймсу захотелось, чтобы она рассказала о своем муже. Что он ей сделал? В ее голосе звучал не столько страх, сколько горечь. Другое дело, когда ей позвонил тот тип, что выдавал себя за ее отца, - тогда это был действительно страх.

Салли повернулась к нему. Она выглядела еще более бледной, если такое вообще было возможно; и какой-то осунувшейся, словно из нее высосали последние жизненные силы.

- Вы были ко мне очень добры, и я ценю это, но теперь мне необходимо уехать. Я больше не могу здесь оставаться. Теперь, когда он рассказал обо мне с экрана телевизора, может быть, меня уже кто-нибудь увидел. Кто-то может позвонить, в полицию. Я должна уехать. И знаете, что еще? Тельма все поняла. Она просто развлекалась, играла со мной, как кошка с мышкой.

- Никто никуда не позвонит, потому что вашего мужа здесь никто не видел. Если бы он пообещал награду, тогда другое дело. Готов поспорить, Тельма позвонила бы в ту же минуту. И при этом бы непрестанно посмеивалась. Да, эта старая перечница действительно знает. Но она ограничится тем, что будет издеваться над вами, получая от этого безмерное удовольствие. Послушайте, Салли, кроме нее, ни одна душа здесь и понятия не имеет, кто вы такая. Для всех вы просто племянница Амабель, и только. Более того, я даже уверен, что если кто и узнает правду, то не скажет ни единого слова. Лояльность, понимаете, что я имею в виду?

- Вот именно. Понятия не имею.

"Ну и ну, - подумал Джеймс, ступая с ней в ногу. - На что же, черт подери, была похожа ее жизнь?" Он не мог припомнить, был ли в его комнате в башне телевизор. Хорошо бы все-таки был. Интересно бы посмотреть, как Скотт Брэйнерд умоляет жену вернуться к нему. Они дошли до дома Амабель.

- Не уезжайте. Знаете ли, совсем не трудно быть лояльным, когда это тебе ничего не стоит. Пусть эта история тянется себе потихоньку, а вы просто держитесь от нее подальше. Кроме того, у вас ведь нет денег, правда?

- У меня есть кредитные карточки, но я боюсь ими пользоваться.

- Да, за карточками очень легко проследить. Я рад, что вы ими не воспользовались. Вот что, Салли. У меня есть кое-какие друзья в Вашингтоне. Позвольте мне сделать несколько звонков и узнать, как обстоят дела на самом деле.

- Друзья? Какие друзья? Джеймс улыбнулся.

- Похоже, я не могу застать вас врасплох, правда?

- Во всяком случае, не тогда, когда запах чеснока за милю предупреждает о вашем приближении, - сказала Салли и улыбнулась в ответ.

- Это не имеет значения, Джеймс. Если вы хотите Поговорить с каким-то знакомым - что ж, вперед! Только не забывайте: у меня совсем нет денег, чтобы вам заплатить.

- На общественных началах, - усмехнулся Квинлан. - Говорят, даже правительственные учреждения некоторую работу выполняют бесплатно.

- Ну да, точно так же, как они используют деньги налогоплательщиков, чтобы заплатить за ночной волейбол.

- Баскетбол. Это было довольно давно.

- Ваши друзья работают на федералов?

- Да, и они неплохие ребята. Я дам вам знать, что за каша там варится - конечно, если они что-нибудь знают.

- Спасибо, Джеймс. Но вы же знаете: остается еще некто, кто звонил мне, выдавая себя за отца. Этому человеку точно известно, где я.

- Не стоит беспокоиться. Кто бы он ни был, если он только появится, ему придется иметь дело с моим "большим пистолетом".

Салли молча кивнула. В душе ей хотелось, чтобы Джеймс коснулся ее руки, пожал ее, потрепал по щеке... все что угодно, лишь бы не чувствовать себя такой затравленной, такой одинокой. Но разумом она понимала, что он просто не может этого сделать. Точно так же, как понимала, что, по сути, совершенно не знает этого человека.

Итак, теперь он ее заступник, осознал Квинлан, поражаясь самому себе. И он будет защищать ее от любого, кто может явиться сюда с желанием утащить ее обратно или тем или иным способом причинить ей боль.

"Славная шутка, нарочно не придумаешь", - думал Квинлан, неторопливо возвращаясь в гостиницу Тельмы. Среди всех, кто за ней охотится, он главный.

2011-8-12 10:12