- Слышу, - очень отчетливо выговорил он.

Слышу, но не желаю слушать. Я ранен и хочу страдать в одиночестве. Командир нашего отряда бойскаутов давным-давно объяснил мне, что мужчина не должен скулить или стонать, если только он не в одиночестве.

- Вы настоящий боец, мистер Квинлан. Давайте-ка, я помогу вам. Очень сильно болит?

- Если оценивать по десятибалльной шкале - тянет на тринадцать баллов. Уходите. Дайте мне спокойно постонать.

Медсестра улыбнулась Салли:

- Он всегда такой?

- Не знаю. Мне еще не приходилось бывать с ним, когда он ранен.

- Будем надеяться, и не придется.

- Этому больше не бывать! Если Джеймс еще хоть раз позволит себя подстрелить, я его убью.

Медсестра ввела морфий в одну из многочисленных капельниц, висевших над Квинланом.

- Ну вот, - сказала она, слегка растирая его руку повыше локтя. - Теперь вам осталось потерпеть еще совсем недолго, и боль скоро пройдет. Как только вы придете в себя, сможете сами снимать боль по мере необходимости этим лекарством. А вот и доктор Виггс.

Хирург оказался высоким, тощим, как жердь, мужчиной с самыми красивыми черными глазами, какие только Квинлану доводилось видеть.

- Я в Портленде?

- Да, в клинике Орегонского научно-медицинского центра. Меня зовут доктор Виггс. Это я вынул из вашей груди пулю. Вы хорошо идете на поправку, мистер Квинлан. Наслышан, что вы очень храбрый мужчина. Приятно спасти храбреца.

- Скоро мне придется стать еще храбрее, - пробормотал Квинлан. Его речь постепенно теряла четкость - сказывалось действие морфия. Сейчас он чувствовал себя просто прекрасно. Фактически если бы он не был привязан к кровати всеми этими многочисленными шлангами, зажимами и иголками, то с радостью пустился бы в пляс, а может быть, даже сыграл на саксофоне. Хотелось позвонить мисс Лилли, возможно, даже перекинуться шуткой с Марвином-Вышибалой. Квинлан понимал, что слегка съехал с катушек. Не забыть бы попросить Фазза-Буфетчика запастись приличным белым вином специально для Салли.

- Это еще почему, мистер Квинлан? - спросила медсестра.

- Что "почему"?

- Почему вам придется стать еще более храбрым?

- Я собираюсь жениться на Салли, - сообщил он, и в его слабеющем голосе прозвучало столько гордости и счастья, сколько их вообще может звучать в голосе мужчины. Потом он повернулся к Салли и одарил ее глупейшей улыбкой. - Медовый месяц мы проведем в моем бунгало в Делаваре, на озере Луис-Линн. Это восхитительное место. Там такой воздух, что все чувства обостряются и... - тут Джеймс отключился.

- Очень хорошо, - удовлетворенно отметил доктор Виггс. - Ему нужно побольше спать. Не тревожьтесь, мисс Брэйнерд, с ним все будет хорошо. Должен признаться, во время операции я немного за него волновался, но Джеймс молод, силен, и у него редкостная воля к жизни. А сейчас позвольте мне осмотреть больного. Почему бы вам не выйти из палаты? В комнате для посетителей сидят мистер Шредцер и мисс Харпер. Ах да, там еще Марвин Брэммер и некий господин с портативным компьютером на коленях.

- Брэммер - это начальник Джеймса. Он помощник заместителя директора ФБР. А мужчина с компьютером...

- Очень сексапильный, кстати, - вмешалась медсестра.

- Да, это Диллон Сэйвич. Он тоже из ФБР.

- У мистера Брэммера хотя бы заметен живой огонек в глазах, что же касается этого компьютерщика, то какой бы он ни был потрясающий мужчина, я не уверен, сознает ли он вообще, где находится. Я слышал, как он как-то раз воскликнул:

"Эврика!" - ни к кому конкретно не обращаясь, но больше - ни слова.

Выйдите, пожалуйста, из палаты, мисс Брэйнерд, и оставьте меня наедине с пациентом.

Комната для посетителей располагалась чуть дальше по коридору. Войдя туда, Салли попала прямо в руки Марвину Брэммеру.

- Джеймс в порядке, - снова и. снова повторяла она. - Он уже начал жаловаться. Джеймс вдруг вспомнил, что когда-то командир отряда бойскаутов учил его, что мужчина не стонет и не хнычет, если только он не наедине с самим собой. Джеймс поправится, и все будет хорошо. Мы собираемся пожениться, и тогда уж я позабочусь о том, чтобы его больше не подстрелили.

- Я рад.

Брэммер крепко стиснул Салли в объятиях и повернул лицом к Диллону. Тот бросил на нее отсутствующий взгляд и чмокнул в щеку.

- Я их нашел, Салли, нашел, - радостно сообщил он. - Я нашел того мерзавца, который вам не отец.

- Так вот к чему относилось ваше "Эврика!"?

- Вот именно. Мне нужно срочно связаться с офисом в Сиэтле. Они в аэропорту Си Тэк. Да, эти глупцы купили два билета до Будапешта через Нью-Йорк. Он воспользовался фальшивой кредитной карточкой и фальшивым паспортом.

- Тогда как же вы ухитрились их засечь? - подключился к беседе Томас Шреддер. Его рука была все еще на перевязи, но щеки обрели прежний здоровый цвет. Он больше не пребывал в шоке. - Ведь этот подонок изменил внешность.

- Это оказалось нетрудно. - Диллон любовно похлопал рукой по портативному компьютеру. - Мы втроем - я, "Макс" и наш модем - можем все. Тетка Салли проходила по собственному паспорту. Разве не чудо? Думаю, у нее просто не было другого выхода. Они, видно, понадеялись на авось. Этой парочке стоило бы затаиться, пока они не раздобудут второй поддельный паспорт. Должно быть, вы с Кори перепугали их до полусмерти, и они не чаяли дождаться первой возможности удрать из страны.

Диллон стал звонить в офис ФБР в Сиэтле.

- Итак, все почти закончилось, - задумчиво проговорила Салли. – Что же будет с Коувом, мистер Брэммер?

- Сейчас наши агенты заканчивают с кладбищем. Как старики и говорили, каждый убитый ими человек захоронен с удостоверением личности, так что установить, кто есть кто, оказалось совсем несложно. – Брэммер покачал головой. - Да, это настоящее массовое убийство, по-другому и не назовешь, причем совершенное компанией пенсионеров. Чего я только на своем веку не повидал, но такое... Этот случай ни с чем не сравнится. Зло может дать ростки где угодно, - добавил он, потирая подбородок. - И заметьте, никто из стариков не говорит ни слова. Нужно отдать им должное, они верны друг другу, хотя сейчас это и не важно. Женщина, которую Квинлан ранил - Марта Криттлан, - представьте себе, выкарабкалась, хотя я почти уверен, что она не хотела поправляться. Подумать только: на вид такая милая пожилая леди, а оказалась мозговым центром всего города.

- Она - лучшая кухарка на свете, - со вздохом заметила Кори Харпер, - последний ее обед был самым вкусным, какой мне доводилось есть за всю жизнь.

- Точно. И он мог бы стать и нашим последним обедом на этом свете, потому что старуха нас отравила, - ухмыльнулся Томас.

- К счастью, вы выжили. Ах да, я и забыл - один из наших агентов нашел тот самый дневник, который эта самая Тельма вела все то время, что жила в Коуве.

- О да! - воскликнула Салли. - Он всегда был у нее при себе. Знаете, у нее даже образовалось на языке чернильное пятно оттого, что она облизывала кончик ручки перед тем, как начать писать!

- Зная наших людей, не удивлюсь, если они это отметили. Старуха очень подробно описывала, как все происходило. Наверное, это самое лучшее доказательство и описание всей истории, какое только может кто-нибудь дать. Я имею в виду, что она начала свою летопись еще в сороковые годы, когда они с мужем переселились в Коув, и записывала абсолютно все... Теперь это все уже проблема генерального прокурора. Почти уверен, они возненавидят каждую минуту этого дела. Вы и представить себе не можете, во что превратят эту историю средства массовой информации. Хотя, пожалуй, вы-то как раз и можете себе это представить. Это безумие. По крайней мере есть одна хорошая новость: сегодня утром шериф Маунтбэнк вышел из комы. Три его помощника тоже поправляются. Их отравили и привязали в том же сарае, что и вас.

- Меня интересует судьба Эймори Сент-Джона и Амабель, - сказала Салли. - Что их ждет, когда ваши люди их схватят?

- Сент-Джону грозит три пожизненных заключения. Что же касается вашей тети, Салли, я точно не знаю, будут ли ее судить вместе с остальными стариками или добавят еще обвинение в заговоре и киднеппинге. Остается только ждать.

- Эврика!

Все головы дружно повернулись к Диллону. Он поднял глаза и усмехнулся с некоторой робостью.

- Э... я только хотел сообщить вам всем, что процедура развода Салли завершится через шесть месяцев. Это будет... скажем, в середине октября. Я заказал на четырнадцатое октября пресвитерианскую церковь в Вашингтоне, на Элм-стрит. Все заметано.

- Кори, ты выйдешь за меня замуж? - напомнил Томас Шреддер.

Кори бросила на него проницательный взгляд:

- Тебе еще предстоит доказать, что ты умеешь ценить женщину не просто как сексуальный объект, но и как личность. На это уйдет не меньше года, да и то, если ты очень постараешься. И не забывай: условие, что я стану старшим специальным агентом в портлендском офисе, по-прежнему остается в силе.

- Если он примется за старое, вы всегда можете прострелить ему вторую руку, - усмехнулся Брэммер. - Что же касается старшего специального агента, мисс Харпер, - что ж, я над этим подумаю.

Салли улыбнулась всем этим людям, которые теперь стали ее друзьями на всю жизнь, и побрела обратно к Джеймсу.

Он будет жить, и это главное. Что до всего остального, об этом она просто не будет думать, пока не возникнет непосредственная необходимость.

Пока они летели на вертолете в Портленд, а Джеймс лежал рядом с ней на носилках белый как полотно, и к нему тянулись шланги от капельниц, Салли вдруг поняла, что перед ней открывается вся жизнь. И она не спускала глаз с лица Джеймса - милого дорогого лица. Скорее бы уж он поправлялся, чтобы они могли пойти в "Бонхоми-клуб", и Джеймс сыграл бы на саксофоне.

***

На следующее утро Квинлан открыл газету "Орегониен", которую ему принесла медсестра. Броский заголовок на первой странице гласил: "Эймори Сент-Джон убит агентами ФБР при попытке к бегству". Можно подумать, мерзавец этого не заслуживал!

- Да, не повезло бедняге, - сказал он вслух и стал читать дальше. Очевидно, Эймори Сент-Джон попытался бежать, но ему это не удалось. Он, ни секунды ни задумываясь, бросил Амабель, вскочил на багажную тележку, выкинул водителя на асфальт и попытался уехать. Он даже оказался так глуп, что стал стрелять в агентов, отказываясь выполнить приказ остановиться и бросить оружие.

Итак, он мертв. Наконец-то этот подонок сдох. Салли не потребуется пройти через суд над Эймори Сент-Джоном. Ей больше никогда не придется взглянуть ему в лицо.

Что тут пишут насчет Амабель? Казалось, в редакции "Орегониен" не знали, какую тему сделать гвоздем номера: убийства в Коуве или дело Эймори Сент-Джона. Похоже, они решили, что сегодня настала очередь Эймори, поскольку накануне они уделили главное место Коуву.

Амабель Порди, прочел он, отвергла все обвинения, как касающиеся Эймори Сент-Джона, так и связанные с событиями в Коуве. Она утверждала, что в обоих случаях не имела ни малейшего понятия о том, что происходило. Она просто художница, заявила Амабель, она помогала продавать мороженое, и это все.

"Ничего, подождите-ка, пока пресса пронюхает про дневник Тельмы, - злорадно подумал Квинлан. - Тут-то нашу художницу и припрут к стенке. Всем этим старикам не поздоровится". Джеймс страшно устал, грудь нещадно болела, поэтому он решил подкачать себе в вену небольшую дозу морфия.

Скоро он уснет сном младенца, и его сознание освободится от всей этой дряни. "Вот только хорошо бы еще разок повидать Салли до того, как он снова отключится", - мелькнула мысль.

Когда она, улыбающаяся, вдруг возникла возле его кровати, Джеймс подумал, что, должно быть, он спит и видит сон.

- Ты выглядишь как ангел. Он услышал ее смех и почувствовал на своих губах ее губы - воплощение тепла и мягкости.

- Прекрасно, - прошептал он. - Еще.

- А ну-ка спать, парень! - ответила Салли. - Когда ты проснешься, я буду здесь.

- Каждое утро?

- Да. Всю жизнь.

2011-8-12 10:17