Малая качурка (Мэри Стюарт), гл. 9

Малая качурка (Мэри Стюарт), гл. 9

Он был высокого роста и такой загорелый, будто совсем недавно прибыл из краев, где климат абсолютно не похож на тот, что на Гебридах. Не красавец, но с той самой вполне привлекательной внешностью, которая меня обычно отталкивает и даже вызывает чувство презрения. Меня обычно притягивают скуластые и худые лица; у него же лицо было крупное, большой рот, темные глаза с чуть опущенными вниз уголками и лохматая копна темных волос, две пряди которых падали на широкий лоб и которые он время от времени убирал нетерпеливым жестом. Я заметила, что и он, в свою очередь, изучает меня. С моей точки зрения его глазам предстала обычная молодая женщина, довольно серьезная, со слишком рано появившимися морщинками на переносице между ровными темными бровями, темно каштановыми волосами и серыми глазами; с привлекательными носом и губами и – единственным, чем я гордилась, – хорошей фигурой и красивой светлой кожей.

– Как я понял, вы приехали сюда провести отпуск совсем одна, мисс Фенимор? Или вы предпочитаете, чтобы вас называли мс?

– Простите?

– Вы предпочитаете, чтобы вас называли мс? Так сейчас произносится это слово.

– Напоминает шипение гуся. Совершенно невозможно произнести… да и ни к чему, если только женщина не хочет, чтобы думали, что она не замужем. В этом состоянии нахожусь и я, но все равно терпеть не могу, когда так говорят.

– Вы, кажется, рассердились. Я просто не знал. Некоторые дамы настаивают на этом.

– Но не та, которая перед вами. Вот, если бы сказали, что это краткая форма от «мистресс», что звучит приятно и правильно в Шотландии. Это бы меня устроило. Или же, «Роза», так ведь проще, верно? Простите, можете ничего не говорить, я все понимаю. Но я люблю слова, а это не слово и даже не неологизм.

– Что ж, кому что нравится.

– Кому что нравится тут не при чем. Это моя работа. Я преподаю английский в Кембридже. В колледже Хэйворт. И, да, я в отпуске. Со мной должен был приехать мой брат, он врач и работает в Питерсфилде, и еще – он увлекается птицами и фотографией. Он должен был приехать на этой неделе, но с его поездом произошла авария, и брат задержался на несколько дней, так как повредил локоть. Приедет, как только сможет. Надеюсь, что в понедельник. Обо мне все. Теперь, ваша очередь, мистер Хэмилтон Парсонс.

– Ладно. Надо сказать, Парсонса я не выдумал. Вы ведь это и сами поняли, когда пришло время подниматься наверх? Открытка на каминной полке?

– Да. Но зачем?

– Я не мог признаться сразу, кто я, пока не узнал, что было нужно тому типу. Мне следовало придумать что нибудь поумнее, но трудно соображать при таком ветре. Когда я пытался удержаться на ногах, это было первое, что пришло мне в голову.

– Так вы знали, что ему было «что то нужно»? То есть, вы сразу поняли, что он не имеет никакого отношения ко мне?

– Нет, нет. Я решил, что вы вместе отдыхаете. На самом деле, мне следовало тут же ретироваться и вернуться сюда, но что случилось, то случилось. Послушайте, может быть, вы лучше сядете? Тогда я смогу начать с начала, а это длинная история.

Я последовала его предложению. Он же остался стоять у окна.

– Как я уже говорил, меня зовут Нейл Хэмилтон, а миссис Хэмилтон моя двоюродная бабушка. Я геолог – это правда – и до недавнего времени работал в Сиднее. Потом я узнал о смерти тети Эмили. Это произошло внезапно, и я не успел приехать на похороны, но прилетел, как только смог, чтобы посмотреть, что можно сделать. Других родственников нет. В детстве я очень любил ее и проводил здесь каникулы… мой отец работал в консульстве, поэтому родители большую часть времени пребывали за границей. Но потом я стал редко ездить сюда, в последний раз был здесь пятнадцать лет назад. Да. я отмечал здесь свой четырнадцатый день рождения. Дядя Фергус подарил мне ружье, как я помню. Он возлагал на меня надежды, но мне не нравилось убивать животных. Да и сейчас не нравится. – Нейл улыбнулся. – Он стыдился меня. Не вышло из меня идеального шотландского парня.

Во время своего рассказа он бродил по комнате, брал в руки фотографии, рассматривал книги, расположенные напротив картин – частично рассеянное и явно бесстрастное путешествие по Долине Воспоминаний. Я резко вернула его к сути повествования.

– А что привело вас среди ночи ко мне в коттедж да еще с этой историей об улетевшей палатке? Зачем вы вообще придумали палатку? Для Ивэна Макея, но ведь вы никогда его раньше не видели?

Он повернулся ко мне.

– Ну да. Я как раз подхожу к этой части истории. Я врал, ко его я как раз знаю. Мы встречались много лет назад, когда были еще детьми. Если вы помните, он почти узнал меня. Я тоже его узнал, но прошло пятнадцать лет, и мальчик превратился в мужчину, а это огромная разница. И я сомневался, узнал ли он меня. Уверен, что нет. У вас в коттедже мы потом долго разговаривали, и он даже не упомянул о том, что мы знакомы.

– Понятно. Вернее, не понятно. Вы хотите сказать, что разыграли весь этот маскарад именно потому, что узнали его? У вас что, имеется причина ему не доверять?

Он кивнул.

– В детстве он был очень… независимым, что ли. Но не только. Мое вранье было наготове прежде, чем я узнал его. Я видел его еще раньше в ту ночь, здесь в доме, и он вел себя таким образом, что мне захотелось понять, что делает он на Мойле.

– Здесь, в доме? Так вы были здесь? А все говорят, что здесь никто не живет.

– Так оно и было. Я только приехал и в деревне еще не был, и никого не встретил. До сих пор не встретил, если уж говорить до конца.

– А как вы сюда попали?

– На судне. Взял напрокат. Тетя Эмили свою лодку продала, ею никто не пользовался в последние годы. Я приплыл из Обана, поэтому просто пришел сюда и остановился в этом доме. Было уже совсем поздно, а я устал, вот и нашел свою старую комнату и сразу лег спать. Был уже почти час ночи, когда я встал, чтобы открыть окно, и тут заметил, что кто то пробирается через сад со стороны бухты.

Он наконец перестал бродить туда сюда и сел на стул, не отводя от меня глаз.

– Я, разумеется, решил сперва, что кого то на лодке занесло сюда погодой. Вы помните, что в ту ночь было очень темно, поэтому я не мог разглядеть, пришвартована ли лодка у причала. У человека был фонарь. Пришел искать приют на ночь, подумал я, но ведь мог бы и в лодке переночевать… Как я уже и говорил, пролив всегда спокойный, даже во время шторма. И я стал гадать, что ему надо, поэтому просто стоял и следил за ним. Он дошел до газона, вон там. Остановился и долго стоял, уставившись на дом. Это мне тоже показалось странным: ведь шел дождь. И я спустился вниз. Парадная дверь была заперта. Сам я вошел через черный вход, а ключи вынул. Поэтому я подошел к этому окну, чтобы раскрыть его. Свет я зажигать не стал, и, когда я сюда вошел, то был рад, что не зажег. Я обнаружил, что он пытается взломать окно.

– Ну, в такую грозу, – начала рассуждать я, – и если он полагал, что в доме пусто…

– Да, конечно. Я тоже так подумал. Но он не просто дергал окно. У него был какой то инструмент, и он пытался взломать окно. А я стоял тут, как дурак, и просто наблюдал за ним. Знаете, не очень то бываешь готов к подобной ситуации. Потом я пришел к выводу, что должен его каким нибудь образом задержать. И, следовательно, – дождь там, или не дождь – надо выйти наружу через черный вход и напасть на него сзади.

– У него было оружие, – произнесла я.

Он удивился.

– Правда?

– Мне так кажется. Но, пожалуйста, продолжайте.

– Вообще то, я человек нерешительный… нерешительный в такого рода ситуациях. Но ведь решительные попадаются только в телесериалах. В доме, конечно, оружие имеется, но мне и в голову не пришло проверить, на месте ли оно. Но, по видимому, защищаться мне было чем то надо, так как обнаружил, что стискиваю в руке молоток… геологический… и когда я обошел дом, он находился уже у кухонного окна.

– О Господи! И?..

– Не знаю, что было бы потом, но он почему то сдался. Рано или поздно он бы открыл окно, да и любой мог бы это сделать, но он, по видимому, слишком хорошо подумал о крепости этих окон. Сначала он стоял у подоконника, а затем он вдруг исчез. Я побежал наверх – оттуда лучше видно – он несся через сад, освещая себе путь фонариком, а потом пробрался по тропе между скал, причем так быстро, словно очень хорошо знал дорогу. Я, понятное дело, знал, что тропа ведет к Камас на Добхрейн, а нотариусы сообщили мне, что коттедж сняла девушка, поэтому мне стало интересно, что же повело его туда. Я хочу сказать, что больше ему было некуда идти. Вот я и решил последовать за ним и поглядеть, что происходит.

– Но у вас была с собой спортивная сумка. Бутафория, чтобы оправдать историю с палаткой?

– Более или менее. Вообще то, я взял с собой сюда палатку… хочу поработать на Эйлеан на Роин, Тюленьем острове, там, где башня. Решил разбить там лагерь, чтобы не зависеть от приливов и отливов. Палатку я на следующее утро там поставил.

– Я знаю. Я ее видела. Но ведь вам не удалось бы все время выдавать себя за ученого? Если вы встретили Ивэна Макея, то…

– Теперь то он меня наверняка вспомнил. Да, и тут я вас обманул. Но не об интрузии, тут я говорил правду. О ней мне рассказал мой коллега, и я намеревался поработать, пока буду на Мойле. Надо же чем то заняться, пока не уладятся дела с поместьем.

– А ко мне в коттедж вы тоже заявились с молотком?

– Э… не помню. Кажется, нет. И когда он открыл мне дверь, я тут же его и узнал. А так как он явно не узнавал меня, я решил не говорить, кто я, пока не пойму, во что он играет.

– И я тоже?

– Ну да. И вы.

Я улыбнулась.

– Теперь все понятно. Хочу сказать, что, каковы бы ни были мотивы вашего у меня появления, я рада, что вы пришли. Если он приехал сюда вовсе не с благими намерениями, вся ситуация могла бы обернуться иначе… хотя вел он себя вежливо, и я не боялась.

– Я видел. Поэтому и подумал, не замешаны ли и вы тоже. Может, он назначил вам в коттедже встречу. Утром я выяснил, что судно его в Срединном Доме, но, когда я увидел его в первый раз, я не знал, что он с Мойлы, и до меня не дошло, что ему известны здесь все ходы и выходы. Я только предположил, что он бежит к Бухте Выдр.

Наступила пауза, во время которой он изучал пятно на ковре. Потом поднял взгляд на меня.

– А как он объяснил вам то, что не стал ночевать на судне и предпочел в такую погоду добираться до Бухты Выдр?

– Сказал, что коттедж – его родной дом и что… хотя, может, и врал… не знал, что его родители уехали. Я думаю, что он действительно не знал, что в доме теперь живу я.

Некоторое время он молчал и, нахмурившись, глядел из окна на заброшенный сад.

– И все равно, я не понимаю, какую игру он ведет, и хочу доложить вам, что мне это не нравится.

– А когда вы вдвоем отправились на поиски палатки, что тогда было?

– Ничего особенного. Мы вроде бы поискали ее по пути к бухте, но затем он отправился к своему судну, и теперь его нет. И куда оно делось, я не знаю. А вы его больше не видели?

– Нет. И что теперь вы станете делать?

– Надо надеяться, что ничего и не придется делать. Я действительно не знаю, что еще предпринять. Разве только ждать и держать уши востро. Ведь не произошло ничего особенного, чтобы сообщать об этом в полицию. В конце концов, он же ничего не сделал, лишь нарушил границы частных владений, а бродить вокруг пустого дома в грозовую ночь и дергать за окна вряд ли можно считать преступлением…

– Согласна. Никто и слушать не станет. Еще одна деталь: ключ от моего коттеджа. Я не верю, что он таскал с собой все время такой огромный старый предмет. Я вижу, что на доске у черного входа есть место для ключа от коттеджа, и оно пустое. Вы его не брали?..

Он отрицательно покачал головой.

– Значит, если его взял Ивэн Макей, то он уже здесь был. Он приходил сюда раньше, и…

– …и оставил окна открытыми, чтобы снова забраться внутрь!

– Вы правы. Окно было открытым, и я закрыл его, потому что от ветра оно все тряслось. Тогда мне и в голову не пришло, что тот, кто последний закрывал дом, проследил бы и за окнами. Да, такое очень может быть. Он вернулся, а когда обнаружил, что все снова закрыто, испугался или решил быть осторожным и сбежал.

– Он говорил мне, что был тут, – сказала я. – Объяснил, что сюда его привело чувство ностальгии, но он не упоминал, что пытался забраться внутрь или что заходил сюда еще раньше. Должна заметить, что я еще подумала, что для сентиментального путешествия он выбрал довольно скверную ночь. Он намекнул… – я запнулась.

– Да? Что?

– Нет. Это было… личное. К этому отношение не имеет.

– Пока мы не выясним, что именно «это», – произнес он задумчиво, – все может иметь отношение к этому.

– Наверное.

– Тогда продолжайте. На что он намекнул?

– Честно говоря, я сомневаюсь, что это имеет значение, и я бы не хотела… Ладно, хорошо. Он намекнул, что каким то образом связан с вашей семьей. По крайней мере, мне так показалось.

К моему облегчению, он рассмеялся.

– Приукрашивает. Дитя любви дяди Фергуса, усыновленное по каким то там соображениям садовником! Не волнуйтесь, я это уже слышал. И другие истории тоже, еще более дикие. Он жил в своем собственном придуманном мире, даже когда был маленьким. Врал неизвестно зачем, будто ему это просто нравилось. Я старше его всего на два года, но я много чего знал, чтобы не верить ни единому его слову. Какие еще россказни он поведал вам? Сказал он вам, где был после того, как покинул Мойлу?

– Только, что был за границей. Я решила, что он предпринял какое то замечательное… хотя, может, он и тут меня обманул. Мог он обогнуть мыс Горн?

– Поверю, когда увижу его судно, – сухо ответил Нейл. – И только после того, как его проверят эксперты. И если речь зашла о проверке, осмотрю ка я дом, вдруг что то пропало. Нотариусы дали мне список вещей. Я хотел специально уделить время осмотру всего, что есть в доме, но лучше проверить прямо сейчас… хотя бы движимое имущество. А почему вы так уверены, что у него есть оружие?

– Не уверена, отнюдь. Просто он таким жестом дернул руку к карману, когда вы начали барабанить в дверь…

– Гм. Будем надеяться, что и тут он пускал пыль в глаза. Так… – Он взялся за ручку кресла, будто собрался встать. – Он уехал, так что, возможно, что на этом вся тайна и закончится. Когда приедет ваш брат?

– В понедельник, я надеюсь.

– Значит, пару дней нам остается держать уши востро, а вы не забывайте запирать все двери на ночь на засовы.

– Обязательно. А вы что будете делать?

– Как вы уже и заметили, я поставил на острове палатку. Буду там работать, а ночевать тут, в доме. Если Ивэн вернется, то увидит палатку, а ежели он считает, что Парсонс больше не стоит у него на пути, то, если дом его чем то интересует, обязательно выдаст себя. А я буду ждать его здесь наготове, с молотком и прочим.

– А мне что делать?

– Сидите в Бухте Выдр и ждите брата. Забудьте обо всем, – твердо сказал он.

– Попытаюсь, – отозвалась я.

Он встал, я последовала его примеру. Косые лучи солнца падали в окно, и сразу стало видно, в каком убогом состоянии пребывает комната, но снаружи вершины деревьев отливали золотом и среди роз жужжали пчелы. Аромат сада, проникший через окно, полностью выветрил затхлость. Воздух стал свежим и теплым. Нейл двинулся к двери в холл.

– Может, перед тем, как я провожу вас домой, выпьем чая?

– С удовольствием. Но вам совсем не обязательно меня провожать.

– Возможно. Но я пойду, – весело заявил он. Его настроение внезапно переменилось к лучшему. Может быть, солнце подействовало.

– Сюда, мистресс Фенимор. Ах да, я совсем забыл, что вы уже ознакомились с моей кухней, я не ошибаюсь? Только после вас.

WWWoman.ru »

Темы: #доме #время #окно #узнал #знал #дом #палатку #нравится

2011-8-12 10:01

Источник: WWWoman.ru