Прочитав их, я почувствовал себя подавленным. В них было такое горькое разочарование, что солнце показалось менее ярким. Жизнь этих двух девушек в их огромном доме вряд ли была слишком веселой, несмотря на состояние, по-видимому, немалое, которым они владели. Через несколько часов после знакомства, не дождавшись и подобия исповеди, я понял ситуацию... Ева была парализована вследствие приступа полиомиелита, и ее старшая сестра посвящала ей всю себя. Но инвалиды -- эгоисты. Ева ждала от Элен полного самоотречения. Трудно было, наверняка, Элен с таким подарком судьбы.

Я прикрыл глаза. Не хотелось больше думать о будущем! Достаточно насладиться прекрасным мгновением, которое переживаешь сейчас. Все было тут чудесно: покой в патио, журчание воды в бассейне, щебетание птиц, но больше всего -- сестры.

Из-под полуприкрытых век я наблюдал за ними. Элен была похожа на древнегреческую статую. У нее было, как я уже успел убедиться, действительно красивое лицо, спокойное и благородное. Каждая черта казалась безупречной. Она сидела на садовом стуле, и мне казалось, что она слушает какой-то внутренний голос.

Элен очень нравилась мне в своей задумчивости. Мне захотелось быть художником, чтобы обессмертить ее на полотне. А Ева гладила шкуру медведя у себя на ногах. Шкура белого медведя под таким солнцем! Было в этом что-то непонятное... Ведь ее больные ноги нечувствительны ни к жаре, ни к холоду, зачем тогда этот анахронизм? Кокетство? Бравада?

Несчастье ее было тем более ужасным, что весь ее вид говорил: эта девушка предназначена для жизни исключительной! Она и красавицей была идеальной, и ум у нее был очень живой. Хотя как инвалид она меня отталкивала, ее восхитительное -- над шкурой медведя -- тело все же притягивало к себе мой взгляд. Я не мог не восхищаться ее прекрасной грудью, которой не касалась ни одна мужская рука.

- О чем вы думаете, господин Менда? - спросила вдруг она.

Я раздавил сигарету в пепельнице, вмонтированной в подлокотник моего кресла.

- Я не думаю: я плыву на облаке...

Элен вышла из своего оцепенения. В глазах ее было что-то вроде зова на помощь существа на краю гибели.

- Лишь от вас зависит, чтобы он повторился, - заверила меня Элен.

- Вы очень любезны, спасибо...

- Но нет, это мы вас благодарим, не так ли, Ева?

Девушка не ответила. Казалось, она чем-то озабочена. Довольно долго молчали. Наконец Ева щелкнула пальцами:

- А почему бы вам не остановиться на какое-то время у нас, пока вы ищете себе место? От такого предложения у меня дыхание оборвалось.

- Подумайте! - поддержала ее Элен.

- Я вот уже два часа только об этом и думаю, - совсем уже раскрылась Ева.

- Но в каком качестве?..

- В качестве друга. У нас его нет, вот он у нас и появится, не так ли, Элен?

Что было отличительного в разговоре сестер, так это то, что ни одна из них не высказывала никакой идеи, не добившись согласия другой. Из-за того, что они так долго жили вместе и так тесно связали свои жизни, у них выработалось в конце концов нечто вроде одной своеобразной индивидуальности в двух лицах. Обращался я к одной, автоматически смотрел на другую.

- Конечно, моя дорогая...

Я решительно отказался:

- Это совершенно невозможно, маде...

Ева яростно ударила рукой по колесу своей коляски:

- Ради всего святого, не называйте меня больше мадемуазель. Меня зовут Ева, вас - Виктор, сестру - Элен... Хорошо, а теперь объясните, почему это, невозможно? Вы симпатичный молодой человек, а нам нужно, чтобы кто-нибудь еще присутствовал в этом доме... Я уже по горло сыта физиономией Амелии!

- Видите ли, Ева...

Девушка пожала плечами:

- Я говорю, что думаю. Моя жизнь ничтожна. Тебе не кажется? Я как птица без лап в позолоченной клетке... Каждый уголок этого дома проходит у меня перед глазами... Я знаю этот фонтан наизусть... Его шум щекочет мне нервы...

- Успокойся, Ева!

Элен снова заговорила суровым голосом, вид ее вмиг стал строгим. Ева несколько раз несильно ударила по колесу, и каталка развернулась -- теперь девушка сидела к нам спиной.

- Господин, Менда, - снова начала она, - вы остались без гроша...

- Ева! -- закричала возмущенно Элен...

- Совсем без гроша! - буквально прорычала девушка. - Если вы не останетесь здесь, завтра вам нечего будет есть... Вам не кажется, что это не очень весело, а?

Я принял единственно правильное решение: встал. И, обращаясь к одной Элен, сказал:

- Спасибо за ваш прекрасный обед...

И пошел прочь большими шагами, полный достоинства, как лорд-мэр. Конечно, это был разрыв. Мои отношения с девицами Лекэн закончились. Вспышка Евы была такой резкой, что Элен даже не пробовала извиниться. Спасти положение мог только случай. И он представился самым забавным образом.

Когда я шел по бордюру бассейна, "я выбрал этот путь из желания не задеть коляску калеки", нога моя попала в кольцо для поднятия плиты, закрывавшей экран. Зацепившись, я не смог удержать равновесие, другая нога скользнула по отполированному краю бассейна, и я упал в воду. Все произошло мгновенно.

Теперь я сидел в воде, глубина которой не превышала сорока сантиметров, вид у меня был очень рассерженный и самый нелепый. Сестры смеялись до слез. Я встал, по мне стекала вода, я был зол и на сестер, и на себя. У меня возникло жуткое желание надавать пощечин этим двум бездельницам, даже рука задрожала. Но ведь, как вам известно, из всех проявлений человеческих чувств смех -- наиболее заразителен. Гнев мой вскоре сменился самым сумасшедшим хохотом, которым я когда-либо смеялся в своей жизни. Я даже сел на борт бассейна, согнутый пополам этим взрывом, и ноги по-прежнему оставались в воде.

Первой перестала смеяться Элен. Она встала и протянула мне руку, чтобы помочь выйти из бассейна. Стоя на каменных плитах патио, в брюках, прилипших к ногам, я по-прежнему походил на какого-то гротескного персонажа.

-- Вам нужно переодеться, -- сказала мне Элен, -- пойдемте в ванную... Я дам вам халат, и мы пошлем Амелию в отель взять вашу одежду. Где вы остановились?

- В "Голубых волнах"...

Я прошел вслед за ней к ванной комнате на втором этаже. Снимая мокрый костюм, я услышал, как она отдавала распоряжения служанке, и сразу же подумал о своем неоплаченном счете. Да никогда в жизни владелец этого достопочтенного заведения не отдаст служанке мои вещи! Умирая от стыда, я приоткрыл двери:

- Мадемуазель Лекэн!

Элен сразу же подошла.

Ну и смешон же я был, пожалуй, в этом белом халате, слишком узком для моих широких плеч! К тому же он был мне слишком короток, и рукава едва доходили до локтей.

- Я... Я думаю, не стоит беспокоить вашу служанку... Если она выгладит брюки, этого будет достаточно, чтобы я смог выйти в город...

Элен и слушать меня не хотела:

- И не думайте даже! Брюки так намокли! Да они и через день будут еще влажными.

- Тем хуже... Я...

Она хотела было протестовать еще, как вдруг все поняла. Я покраснел. Стыд обжег мне щеки. Элен отвернулась и позвала служанку:

- Амелия!

- Мадемуазель? - сразу же отозвалась та.

- Господин Менда будет жить здесь некоторое время. Договоритесь обо всем с владельцем отеля и возьмите такси, чтобы забрать багаж.

Амелия была потрясена.

- Здесь... - пробормотала она невнятно, но сразу же спохватилась:

- Хорошо, мадемуазель.

- Я думаю, - сказала мне Элен, что вы не откажете в этой радости Еве.

Она улыбнулась. Но это была не прежняя улыбка. Теперь в ней было что-то судорожное. Если бы я не находился в столь щекотливом положении, то еще раз отклонил бы ее предложение. Но видец у меня был таков, что в голове оставалась лишь одна мысль: спрятаться до тех пор, пока не оденусь прилично.

- Мы поговорим об этом позже, - вздохнул я. Элен прошла передо мной и открыла дверь, выходящую на деревянную лестницу, покрашенную под мрамор.

- Я покажу вам сейчас вашу комнату. Мою комнату!

Ничего не скажешь - удивительное было приключение!

2011-8-12 10:08